— Эти джентльмены из посольства США, — сказал я.
— Я в это не верю, — усомнился Джо, — Дайте-ка мне взглянуть на ваши бейджики.
— Бейджики? Нам не нужны вонючие бейджики, — сказали они, задавая совершенно правильный тон. Они схватили Джо и толкнули его обратно на диван. Я достал тряпку и большой кувшин с водой, приложил тряпку к его рту и начал лить воду.
— Пытка водой уходит корнями в давние времена, — непринужденно комментировал я. Звук рвоты звучал для моего слуха едва ли не музыкой. — Впервые ее использовали инквизиторы. Знаешь ли, у этих католиков есть чему поучиться. Пытка водой — приятное название, освежающее, как горный поток, как серфинг. Само собой разумеется, названия вводят в заблуждение. Роза, назови ее как-то иначе, пахла бы уже не так сладко. Итак, еще раз: ты куришь?
— Ладно, ладно, — всхлипнул он ровно через семнадцать секунд (тем самым продержавшись дольше, чем Кристофер Хитченс[116] или среднестатистический оперативник ЦРУ). — Признаюсь, я курю как паровоз. И, кстати, медперсонал недостаточно обучен, у Дональда Трампа шиньон, а Бен Ладен в Пакистане, осмотрите большой дом в Абботтабаде за колючей проволокой, он прячется в спальне.
Полковники подняли Джо, отдали честь и ушли, нанеся последний увесистый удар по почкам — учтивый американский прощальный жест.
— Возмутительно, — сказал он, потрясенный и побледневший. — Это была пытка.
— Это ребрендинг, Джо, — ответил я. — Теперь это называется «интенсивная консультация».
Покашляй, сын мой
GP, 16 октября 2009 г.
— Как давно у тебя этот кашель? — поинтересовался я, потому что иногда бываю добрым доктором и люблю вдаваться в детали.
— О, уже довольно давно, — ответил Джо, что, как мне показалось, было не очень информативно.
— Мокрота откашливается? — спросил я (последовательность — одна из двух моих великих клинических добродетелей, точнее трех. Две другие — апатия и мстительность).
— Да, ведрами, — с энтузиазмом сказал он.
— А какого она цвета?
Джо посмотрел на меня так, словно я только что прибыл из другого (более здорового) измерения.
— Что ты имеешь в виду? — озадачился он.
— Ну, — медленно произнес я, — когда ты откашливаешь ее в носовой платок, она зеленая, или желтая, или прозрачная и текучая, как водопад в тропическом лесу, где играют дельфины, а люди живут в гармонии с природой?
Он решительно покачал головой, совершенно не тронутый навязчивыми образами, которые я так тщательно создавал.
— Я никуда ничего не откашливаю, — сказал он.
— Итак, ты просто глотаешь упомянутые тобой ведра мокроты, — констатировал я.