– Не верится, что твой разговор с Той-Кого-Нельзя-Называть обошелся без смертоубийств. – Джемма вытаскивает из спортивной сумки зубную щетку и направляется к двери. – Чудо, летнее чудо!
– Умора, Джемма, просто умора.
– Но ты ведь меня любишь! – Джемма выплывает за дверь, и аромат жареного бекона усиливается.
Пока подруга умывается в гостевой ванной, собираю волосы в хвост и беру сотовый. Не терпится узнать новости: вдруг полиция уже арестовала непутевого регуляра, балующегося магией жертвоприношений.
Вбиваю пароль и удивляюсь тому, как долго мама позволила мне спать. Обычно, стоит мне встать после девяти, родители сразу промывают мозги. По привычке сперва проверяю уведомления, потом перехожу к новостям. Мое имя есть в тегах к нескольким размытым снимкам у костра (наша с Джеммой предвечериночная фотка собрала приличное число лайков), в директе ждет одно непрочитанное сообщение. Чисто машинально открываю его и замираю.
Оно от Вероники.
Едва на экране появляется ее имя, на глаза наворачиваются слезы. Сообщение нужно удалить непрочитанным, заблокировать ее аккаунт, чтобы не присылала ничего больше. Но не могу. Я должна выяснить. Может, Вероника хочет извиниться. Вчерашний вечер заставил ее пожалеть о случившемся между нами. Может…
Ханна!
Сегодня я оканчиваю школу. Лучшей на потоке, как и обещала тебе, когда мы были маленькими. У меня получилось, Ханна, получилось! Ты должна присутствовать на выпускном и сидеть в первом ряду. Большую часть речи я написала именно для тебя. А без тебя она прозвучит фальшиво. Здесь будут родные и близкие всех выпускников. Неужели это ничего для тебя не значит? Мы дружим чуть ли не с рождения. Случившееся в Нью-Йорке не должно ничего изменить.
На твоем месте я пришла бы.
>В.
Перечитываю сообщение, зашифрованное, чтобы ковен не упоминался, и терзаюсь ее словами. Стоит ли мне там быть? На моем месте Вероника и впрямь пошла бы?
В коридоре дверь открывается и захлопывается. Я стираю слезы, потом историю нашей переписки. Больно смотреть, как за секунду уничтожаются годы общения. Едва они исчезают, хочется их восстановить, но что сделано, то сделано, совсем как с нашим романом.
Дверь распахивается, в комнату заходит Джемма. Волосы плотно обернуты полотенцем, рубашка липнет к невысохшей коже.
– Чем занимаешься?
– Ничем. – Собственный голос кажется мне виноватым.
Джемма наклоняет голову набок – с огромным полотенцем на волосах получается уморительно.
– Тогда почему вид у тебя как после удара под дых?
– Ничего подобного…
– Опять Вероника, да? – Джемма залезает на кровать и тянется к моей руке. – Что она выкинула теперь?