Милость посмотрела ей за спину, в сторону гостиной, понизила голос и сказала:
— Это все миф. Жестокий, опасный миф, созданный, чтобы контролировать нас. Люди верят в это, потому что их приводит в ужас мысль о смерти. Вот почему ты веришь в это, почему я старалась поверить какое-то время — но кровь невинных не сохранит тебя живой. Ничто не сохранит. В конце концов все умирают. Это часть жизни. Необходимая часть. Если бы люди не умирали, нас стало бы слишком много в мире. Мы должны умирать, чтобы другие могли жить, как ты не видишь?
— Все что я вижу, это больного человека, слишком напуганного, чтобы открыть свой разум и принять необычный образ жизни, — огрызнулась Любовь.
Глаза Милости затуманились. На губе задрожала слеза.
— Мне жаль тебя, очень жаль. И это все моя вина. Если бы я не привезла нас сюда много лет назад…
— Если бы ты не привезла нас сюда, жизнь была бы бессмысленной. Благодаря Спасителю, жизнь обрела смысл. Почему ты не можешь этого понять? Разве ты не хочешь жить вечно?
Милость безучастно рассмеялась.
— И становиться все старше и старше и все более хрупкой до тех пор, пока не смогу и пальцем пошевелить?
Любовь нахмурилась.
— Нет. Это не так работает. Посмотри на Спасителя: он старый, но выглядит моложе своих лет. Намного моложе, и он полон жизни. Так действует чистая кровь.
— А что будет через пятьдесят лет? Шестьдесят? Семьдесят? Ты правда веришь, что кровь детей может предотвратить старение?
Любовь провела языком по деснам. Она редко думала об этом. Считала бесполезным занятием. Ее раздражало, что мама пытается пробить дыры в ее логике. Какое право она имеет нападать на ее убеждения?
— Думаю, тебе надо уйти, — сказала она.
К ее удивлению, мама кивнула. Она посмотрела ей в глаза и сказала:
— Да. Ты права. Думаю, надо.
Любовь смотрела, как она хромает прочь из дома. Ей не было грустно. Ее щеки раскраснелись от гнева, но облегчение ослабило давление в груди. Милость слабая. Всегда была слабой. Она никогда не понимала пользы чистой крови. И никогда не поймет.
Любовь подождала, пока успокоится сердце, потом вернулась в гостиную и села на свой стул.
— Не обращай на нее внимания, любимая, — сказал Спаситель, наклоняясь, чтобы погладить ее щеку. — Мы испробовали все возможное, чтобы показать ей смысл. Теперь мы только можем дать ей время подумать. Дать ей самой сделать выводы.
Любовь нахмурилась.
Усердие покачал головой. Его ноги беспокойно подергивались.
— Я знаю, она твоя родня, но она не с нами. Она должна уйти.
Спаситель сердито глянул на него:
— Нет. Кровь есть кровь. Не искушай судьбу.