На отдельном ядерном оружейном институте вне Москвы настаивал Курчатов, о том же писал и академик (с 1953 года) Векшинский, о котором я еще скажу позднее отдельно. Сыграли свою роль, надо полагать, и рекомендации начальника внешней разведки Павла Фитина. Он был серьезно обеспокоен начавшимися утечками информации о ядерных работах за кордон. Фитин тоже предлагал «перенести центр работ по созданию атомного оружия в какой-нибудь отдаленный от Москвы район страны».
ИТАК, в феврале 47-го в Сарове появились первые «чистые» конструкторы будущей атомной бомбы. Штатное расписание КБ № 11 предусматривало три научноконструкторских сектора (НКС):
• НКС № 1 по общей компоновке и силовым корпусам во главе с Виктором Александровичем Турбинером;
• НКС № 2 по разработке центрального узла (заряда) во главе со старшим инженером-конструктором Николаем Александровичем Терлецким;
• НКС № 3 по разработке приборов и специального оборудования во главе с Н.Г. Масловым (с 11 сентября 1947 года НКС-3 возглавил Самвел Григорьевич Кочарянц).
Вначале в секторах имелось всего по несколько сотрудников, и лишь по мере расширения работ численность их несколько возросла.
Ядерные заряды даже первых схем — весьма своеобразная инженерная конструкция. С одной стороны она внешне не так уж сложна, если сравнивать ее, скажем, с мощным авиационным карбюраторным двигателем внутреннего сгорания. Внешнюю сравнительную простоту зарядов не раз отмечали и сами их конструкторы. Но к этой обманчиво простой конструкции предъявляется целый комплекс требований, характерных только для нее! Причем сами эти требования — особенно на первых порах — не всегда были очевидны, и не только формулировка их, но само осознание необходимости выдвижения тех или иных требований представляли собой отдельную проблему. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что — точнее не скажешь… Характерной деталью может быть история с зачеканиванием сусальным золотом шлица на винтах в РДС-1, о чем в своем месте будет рассказано.
Особенно сложно оказалось определить суть компетенции НКС № 2 Николая Александровича Терлецкого. Как раз он-то — еще как сотрудник НИИ-6 — и начинал первым возиться со сферическими сборками в Софрино. И еще в НИИ-6 он был связан с созданием конструкции так называемой фокусирующей системы заряда — по заданию Ю.Б. Харитона.
По всему выходило так, что самую оригинальную и трудно дающуюся «изюминку» конструкции делал Терлецкий и его люди, в том числе — Гречишников. Хронология тут простая. С лета 1946 года Терлецкий начал — как потом говорили в Сарове— «корчевать пни» взрывом под Софрино. С зимы 1947 года он занимается этим уже в Сарове, а в мае 47-го под начало к нему приходит, в числе других, такой выдающийся уже тогда конструктор, как Гречишников, и разворачивается в полной мере напряженная и кропотливая работа по заряду.