1. Акт первый: Тамара и Стикер
В утро пятого октября Тамара снова не смогла проследить, как она просыпается.
Её часто интересовал именно процесс пробуждения, но его она всегда пропускала, обнаруживая себя уже проснувшейся и досадующей по поводу очередной неудачи. Всё дело, по её мнению, было в том, что в перерыве между беспамятным сном и моментом осознавания действительности перед глазами были короткие минуты, может быть секунды беспамятства. В мозгу они не отражались, потому что, проходя по коридору ото сна к яви, разум не оставлял за собой следов из мыслей или хотя бы памяти. Он будто бы преодолевал этот коридор с закрытыми глазами.
И всё же Тамара хотела хоть раз, открыв глаза, подумать: вот я и проснулась.
«Вот я и проснулась», — подумала она на всякий случай, хоть и понимала, что это совсем не то, что она хотела. Полежав какое-то время, она лениво перевела глаза на часы, зевнула и поднялась, спуская с себя одеяло. Потянула руку и, нащупав трость, перехватила её за рукоять, упёрла в пол и встала на все свои три ноги. В свои пятнадцать она иногда чувствовала себя на все семьдесят.
Постукивая пальцами по рукояти Стикера, она прошла в ванную, где совершила необходимые водные процедуры. У неё было ещё полчаса — и она, одевшись с горем пополам, отправилась пить чай.
В тесной кухне на мягком седалище Тамариного Табуретуса свернулся уютным клубком кот Мята. Вскипятив Чаёвникер и заварив себе чай, Тамара одной рукой разбудила Мяту, попросив уступить место. Тот поглядел на неё равнодушно, и продолжил спать. Вздохнув, Тамара с помощью Стикера пододвинула к себе жёсткий папин Стульчакус и уселась на него.
За окном была невероятно тоскливая осенняя хмарь, а в школе ждала ненавистная литература и более-менее сносная математика. А ещё…
Рассеянно думая о предстоящем и постукивая Стикером по половицам, Тамара пропела:
— Twinkle, twinkle, little star, how I wonder what you are… Ап абаув зе ворлд со хай, лайк, а даймонд ин да ска-а-ай… Ну чего дразнишься! — фыркнула она на Мяту, который и не думал дразниться. На её обвинения он никак не отреагировал.
«Вам сколько лет, девушка?» — учтиво и саркастично поинтересовался Стикер.
«Пятнадцать, — мысленно ответила ему Тамара, не собираясь смущаться. — И тебя, уважаемая тросточка, не касается то, как я предпочитаю развлекаться. Вот когда мы с вами разорвём контракт — вот увидишь, стану бегать быстрее чем Усейн Болт».
