Можно выбрать любое направление, но ближе к замку не станешь. Он потерялся где-то в других мирах, никак не найти никакой ниточки, что могла бы привести, куда следует. И я сжимаю ключ крепче, а затем валюсь в объятия травы. Ну и пусть. Значит, не время ещё.
Время. Застывает капелькой мёда и солнца, не торопясь скатиться. Чуть горьковато, как будто полынный привкус… И, закрыв глаза, я наслаждаюсь медленно, как медовая патока, текущими моментами, мгновениями, капельками времени, которые здесь, в мире степей, настолько осязаемы, что в других начинаешь скучать по этому ощущению.
* * *
…Наверное, я погрузился в сон, но будит меня невероятная тишь.
Когда открываю глаза, надо мной звёздным пологом висят небеса. Тысячи тысяч глаз смотрят сверху, и тишина, которую сохраняет степь, кажется осторожной и внимательной. Будто они все, оно всё, всё это пространство, ожидает, что же я скажу.
Но голос мне не подвластен, и я молчу, только ключ, что всё сжимаю в руке так крепко, пропорол кожу, и теперь капли крови медленно текут по запястью, чтобы наконец-то добраться до земли.
В миг, когда это произойдёт, мир степей примет или отвергнет жертву, и…
Примет или отвергнет?
Небосвод всё так же взирает на меня, и хочется спрятаться от этого пронзительного взгляда, но я не отвожу глаз. Капля крови добирается до примятого ковыля и течёт по стеблю. Ещё секунда, другая…
И вот степь вздыхает проснувшимся ветром, а звёзды начинают дрожать, звенит небо, гудит земля — мою кровь, в которой намешаны ароматы разных миров, принял и этот. Ковыль подаётся в стороны, расступается, как море, и пространство передо мной прорезает блестящая в звёздном свете дорога.
Прежде чем встать на этот новый и почти бесконечный путь, я замечаю у самой обочины причудливо свитую раковину. Поднимаю и рассматриваю. Она небольшая, легко помещается в моей окровавленной ладони. И даже не нужно подносить её к уху, и так слышно, что внутри неё заперт голос океана.
Положив ракушку в карман, к ключу, я начинаю новый путь. Ковыль шепчет о чём-то, звёзды благосклонно смотрят с небес, и до рассвета ещё целая бесконечность.
* * *
К утру я прихожу на берег — ракушка была обещанием. Дорога выводит прямо к каменистому пляжу, где тут и там расселись крупные чайки. Завидев меня, они взмывают в воздух с печальным и пронзительным криком. Я узнаю этот берег, но я не был здесь прежде, только видел во сне чужую картину, осколок чужой мысли, в котором это побережье чего-то бесконечно ожидало. Оно и сейчас продолжает ждать, но не меня, и я присаживаюсь на крупный обломок скалы, чтобы посмотреть, как из сизых морских глубин поднимется солнце.