Я сидел на холодном камне уже несколько часов, но разум никак не мог решить поставленную задачу. Мне нужны были крылья, но ничто здесь не могло мне их дать. Незнакомые ветра были не моими братьями, да и мир здешний слишком уж отличался, чтобы просить их помощи.
Нельзя было сложить моста, соткать из воздуха колдовскую переправу. Нет, маяк оставался недосягаем, какой бы способ я ни предлагал.
Только одна история успокаивала меня и дарила надежду, что так не навсегда. Рассказывал её у костра старый путник. Сколько ему было лет, сказать было трудно — прорезанное морщинами лицо, седые космы волос, сухая фигура могли равно принадлежать и тому, кто едва перешагнул за сотню, и тому, кто путешествует тысячу лет.
— Каждый умеет что-то своё, — говорил он. — Кому-то судьба бродить по мирам, а кому-то — зажигать звёзды. Кто-то вдыхает в ветра жизнь, кто-то же пробуждает океаны. И вам ни за что не узнать, для чего вы, пока не выпадет самого главного путешествия, — он начинал так почти каждую историю, а потом замолкал. И казалось даже, что кроме этого ничего он не скажет, но чуть позже голос вновь разносился над костром, и все затихали, вслушиваясь.
Историю о маяке он начал так:
— В свинцовом море давно не сыскать кораблей, потому что маяки не горят… А маяки не горят, потому что нет того, кто их зажигает. Одно дело — присматривать, когда огонь в сердце маяка уже трепещет и жаждет указывать путь… Совсем другое, когда сердце остыло. Но как есть те, кто расцвечивает на небе звёзды, так есть и тот, кто согревает своей душой маяки. И когда это происходит, маяк пробуждается и разгоняет тьму.
Никто не прерывал старика, никто не спрашивал имени… Да и вряд ли бы он назвал его. И вот сейчас, глядя на остов маяка, я думал, что не отказался бы знать, кому в целой Вселенной открылся дар пробуждать сердца маяков.
Увы, не мне.
Нужно найти одарённого…
Я поднялся. Побывав здесь однажды, теперь я мог всегда найти сюда дорогу, и меня не смущала ни свинцовая тяжесть небес, ни угрюмое море, ни холодные камни, ни дикие ветра.
Сердцу больно было смотреть на маяк, который во тьме казался всего лишь бессмысленной башней. Точно у него отняли возможность жить. В свинцовом море не сыскать кораблей… Потому что маяки не горят.
Я бы шёл по кромке прибоя, чтобы отыскать все маяки этого мира, чтобы найти к каждому тропу, но пока я не мог их зажечь, мой путь не имел ни малейшего смысла. История этого маяка сейчас останется недосказанной.
Я отвернулся от моря, чтобы больше не видеть тёмную башню, шагнул в сторону унылых песчаных дюн, между которыми змеилась тропа, и вдруг мне навстречу вышла девушка.