Мы видели в некоторых окнах спящих людей — привязанных светлыми лентами к кроватям, но парящими над ними.
В какой-то миг мне показалось, что весь город тоже парит… И, быть может, так оно и было.
Наконец мы свернули в переулок, и моя спутница радостно взвизгнула.
— Вот и дом! И моё окно, конечно, открыто.
Мы легко перепрыгнули высокую ограду и взмыли к окну второго этажа. Девочка перелезла через подоконник и, сбросив куртку прямо на пол, забралась под одеяло, тут же выхватив ленту и накрепко привязывая себя к столбику кровати.
— Если бы не ты, я не сумела бы найти дорогу, меня очень ругала бы мама, — серьёзно сообщила она.
— Спи хорошо, — понимающе кивнул я. Почти сразу я почувствовал, как позади открывается дверь.
— Мы увидимся ещё? — раздался громкий шёпот.
— Конечно, — пообещал я и шагнул в новый мир.
Моя куртка так и осталась у неё в комнате.
* * *
Оказавшись на собственном балконе в сердце декабря, я некоторое время задумчиво смотрел на растекающуюся вокруг ночь — немного сырую, немного туманную, совсем не фиолетовую.
— Кажется, ты встретил кого-то важного, — погладил меня по щеке Южный ветер. Он принёс оттепель и теперь слушал, как поют капли, срываясь с крыш.
— Всего лишь девочку, в которой дремлет зерно странницы, — ответил я. — Только я не сразу это понял.
— Странники… Странницы… Это так здорово, что вас становится больше, — мечтательно протянул ветер. — Здорово.
Кивнув ему, я вошёл в дом. Меня ждал чай и туманный кот, да нужно было растопить камин, чтобы прогнать из гостиной сырость.
На лестнице я помедлил, словно что-то забыл или потерял. Или услышал, но не смог сразу различить звук.
И как раз в тот момент мимо меняя вдруг проплыла крупная сфера с миром внутри. С городом, парящим над облаками. Я знал — это был тот самый город, тот самый, где спала сейчас моя маленькая спутница.
Юная странница, которую нельзя было удержать, привязывая ленту к ноге, хоть она сама пока об этом ничего не знала.
Спустившись в кухню, я вспомнил про куртку и улыбнулся. Интересно, что она подумает утром?
За окном тяжёлые капли разбивались о жестяной подоконник, мне совсем не хотелось спать.
Я тысячи раз это видел, видел, как небо меняет цвет, как оно переливается алым, темнеет в фиолетовый и синим, разливается чёрным или вспыхивает малиновым. Всякий мир открывал новые краски. Я даже встречал изумрудное, ставшее светло-серым, я даже был свидетелем, как оранжевое потемнело до индиго.
И всё же я по-прежнему удивлялся — стремительности, гамме, полутонам, переходам. Сегодня же опустилась тьма, и я двинулся каменистой тропой мимо едва присыпанных снегом полей. Эта реальность была очень похожа на мой родной мир, но чем-то отличалась, незначительным и всё же важным одновременно.