Я закрыл глаза и сосредоточился, снова вызывая дверь. Дорога не сразу ответила мне, но всё-таки проём нарисовался, и я, подхватив корзину, шагнул через порог в кружение звёздного сияния.
* * *
На этот раз мы оказались на берегу моря. Я качнул головой.
— Что-то у нас не выходит.
— Да, — жёлтый журавлик поднялся мне на плечо. — Это не наше море. Однако я узнаю этот мир. Я был здесь.
— И мы были, — заметили ещё несколько журавликов. — Тут мы нашли друг друга.
— По вечерам с моря ползёт туман и начинается совсем другая сказка, — добавил ещё один, совсем маленький и снежно-белый. — Нам же туман вредит. Бумага напитывается влагой и…
— И мы умираем. Нас когда-то было тридцать пять.
Больше я не собирался тут задерживаться, а потому снова сосредоточился, представляя следующую дверь в иную реальность.
* * *
Когда в лицо бросился ветер, я подумал, что, должно быть, опять просчитался. Журавлики тревожно зашуршали, а потом жёлтый, всё так же сидевший на моём плече, грустно заметил:
— И этот мир нам знаком.
— Ветра здесь злые.
— Мы едва не потеряли друг друга.
— Но я помню, что пришёл сюда сквозь арку, сквозь каменную арку, а за ней остался наш сад, — раздался вскрик одного из журавликов, красного, точно рассветное небо.
— Значит, мы приближаемся, — успокоил я их и накрыл корзину курткой, чтобы ветер не вздумал уносить их прочь. — Нужно найти эту арку.
Передо мной расстилался каньон. Скалы столпами уходили в небо, разноцветные — оранжевые и песчано-жёлтые, тёмные и ярко-красные. Небо над нами раскинулось синее-синее, такой восхитительной синевы, что я полюбовался бы ещё, если бы не дело, которое привело меня сюда.
Шаги отдавались гулким эхом, я обходил каменные колонны, но никак не мог заметить арку, пока внезапно ветер не ударил меня в грудь. Тогда только я различил её, спрятавшуюся между других скал, выгнувшуюся изящно и содержавшую секрет внутри себя.
Перехватив корзину покрепче, я смело зашагал в том направлении.
* * *
На этот раз мир встал вокруг не сразу. Некоторое время мы будто повисли среди звёздного неба, распростёртого крыльями бесконечности во все стороны. Потом всё на миг пришло в движение — я оказался в удивительном саду.
Всё здесь было живым, всё дышало и пело. С цветка на цветок перелетали пёстрые бумажные бабочки, цветы покачивали бутонами — каждый лист и каждый цветок был сложенным оригами. И травы, и беседка у озера, зеркальная гладь которого отражала совершенное небо.
Я снял куртку с корзины и выпустил бумажных журавликов. На мгновение они замерли, словно лишились жизни, а затем выпорхнули прямо на лужайку, рассыпались по ней, возбуждённо загалдев.