— Так снять спектакль к чертям — и вся недолга!
— Сняли. А потом та же история в Барселоне, с «Тоской». Он пока действует точечно, старается не привлекать к себе внимание. И мы должны остановить его сейчас, пока дело не зашло слишком далеко и не наступил… собственно всему конец. В буквальном смысле слова.
Все притихли задумавшись.
— Закрыть оперные театры? — неуверенно предложил Саша. — Нет, я понимаю… Но раз такое дело…
— Не поможет, — сказал Сёма. — Мы перекроем ему одну лазейку, но он немедленно воспользуется другой. Здесь мы хотя бы уже знаем, чего от него ждать, и можем сопротивляться.
— Должна быть какая-то система, — пробормотал Ваня.
— Это дух хаоса, — усмехнулась Лебединская. — У него нет системы.
— Во всяком безумии есть система, — упрямо сказал Ваня. — Если он борется с музыкой и гармонией, он должен уподобиться музыке и гармонии… чтобы разрушить ее изнутри. Поэтому должна быть система. Должно быть что-то общее у тех спектаклей, которые он выбирает.
— Кое-что общее есть, — заметил Сёма. — Это были премьеры. Громкие премьеры, с аншлагом, с ажиотажем вокруг билетов. Думаю, он ориентируется на это… для максимального охвата жертв. Это должна быть премьера, и лучше с участием звезд мирового уровня.
Он замолчал и обвел их взглядом. Саша ахнул. Ваня попытался глотнуть из пустого стакана. Лебединская выглядела довольной.
— Мы можем гордиться, — сказала она. — Среди множества спектаклей во множестве театров мира Всемуконец выбрал именно нашего «Дона Карлоса». Как хотите, а по-моему, это успех.
— Надо что-то сделать, — лихорадочно соображал Саша. — Чтобы не позволить ему… Если не распродавать билеты полностью… Может быть, тогда ему это станет неинтересно?
— Билеты все равно разойдутся, — возразила Лебединская. — Мы можем обуздать демона разрушения, но спекулянтов и перекупщиков — нет. Да и вообще… нам надо не отпугнуть его, а приманить. Его так трудно обнаружить… А тут он сам идет к нам в руки! — она вдруг хищно улыбнулась. — Зачем упускать такой шанс? Поэтому мы ничего не будем отменять. Поэтому все билеты будут проданы. Поэтому мы будем репетировать днем и ночью. Поэтому если Великаша скажет Сёме носить Ваню на руках, Ване — носить платьице, а мне… ну, тоже нести какую-нибудь околесицу, то мы так и будем делать. О нашем «Доне Карлосе» должны говорить. Потому что мы, черт возьми, мировые звезды и супергерои!
Лебединская откинулась на спинку стула, высоко подняв подбородок… И словно свет рампы озарил ее лицо, хотя в комнате горела все та же тусклая настольная лампа.
— Мне надо бежать на репетицию, — сказала она, насладившись произведенным эффектом. — А насчет платьев не убивайтесь вы так. Все уладим.