Все самое трудное осталось позади. И от этого было немного грустно. Еще небольшая сцена после смерти Родриго, потом эффектный финальный выход — и сказочке конец. За кулисами его опять обнимали и хлопали по спине, и только добравшись до гримерной, Саша понял, как сильно он устал. Хватило бы теперь его на остальное… Глупости, хватит, там всего ничего осталось.
К счастью, в гримерной никого не было. Переодеваясь, Саша прикинул, что у него еще остается минут десять на отдых. Отлично. Он взял с тумбочки полотенце и нечаянно смахнул на пол какой-то тяжелый предмет. Сёмин кинжал! Как он здесь оказался? Саша готов был поклясться, что минуту назад его тут не было. Наверное, просто не заметил, голова идет кругом от всего… Значит, кто-то все-таки нашел кинжал и по ошибке принес его в Сашину гримерку. Ну да неважно, до конца спектакля он уже никому не понадобится. Сёма тоже скоро споет свою последнюю на сегодня арию. Кто-то из знаменитых исполнителей, помнится, говорил, что только в сцене смерти Родриго и начинается настоящая опера. Смелое утверждение, да и опера при таком раскладе выходит что-то совсем короткой — много ли там этого умирающего Родриго! Но если бы Саша пел эту партию, он бы тоже больше всего любил именно эту ее часть. Да он и сейчас ее любит больше всего.
В дверь постучали.
— Саша! Ты тут? Куда ты пропал?! — возмутился голос Великовского в коридоре.
— Ты сам куда-то пропал! — возразил Саша, открывая ему. — Ты вообще знаешь, что происходит? Ваня-то! А дуэт? И второй тоже! Ты слышал, как хлопали? Сейчас Гульнара будет…
Он вдруг понял, что тараторит, совсем как Великовский, не давая ему вставить ни единого слова. Все-таки нервное напряжение еще не отпустило. Надо сделать дыхательную гимнастику, вот что.
Великовский, напротив, был непривычно спокоен. Он уселся в кресло и рассеянно огляделся, словно видел эту гримерную впервые.
— Скоро конец, — сказал он бесстрастно.
— Да разве скоро? Еще столько всего впереди! Правда, уже не для меня… — Саша улыбнулся.
— Не для тебя, — согласился Великовский.
Он тоже улыбнулся, но как-то безучастно, и глаза, устремленные на Сашу, смотрели без всякого выражения.
— Ты чем-то недоволен? — осторожно спросил Саша.
Великовский кивнул.
— Собой. Но это можно исправить.
— Ну конечно! К следующему разу…
— Следующего раза для тебя не будет.
Несколько секунд они молчали. Вот так, значит… Но почему? Не то чтобы Саша совсем не ожидал такого поворота, но ведь все прошло хорошо, действительно хорошо!
Дверь распахнулась без стука, и к ним заглянула раздраженная Вера: