— Да? Ну, может, показалось… Башка не соображает, всю ночь не спал.
— Ночная смена была?
— Да не. Так просто. Бессонница. Всю ночь ворочаюсь, в голову лезет всякое…
Он вздохнул и умолк, а в колонках зазвучал угрюмый бас:
Ни сна, ни отдыха
Измученной душе.
Мне ночь не шлет отрады и забвенья…
Нервы у водителя сдали, и он, испуганно выругавшись, выключил радио совсем. Остаток дороги они ехали в полной тишине.
— Я щас тоже домой, — объявил таксист, поворачивая во двор.
— Спать?
— Кошаков кормить. Жена ушла, а зверинец свой мне оставила.
— И много их там?
— Да двое. Кузя и Мотя.
— Кузьма и Матвей, значит?
— Кузьма и Матильда. Нет бы Муркой назвать… а то — Матильда! Придумала тоже!
Радио само по себе ожило, всхрапнуло и радостно взвыло:
Кто мо-о-о-ожет сравниться с Матильдой моей,
Сверкающей искрами черных очей,
Как на небе звезды осенних ночей?!.
У дома он помедлил, махнул рукой таксисту, показывая, что выезд с другой стороны, потом долго искал по карманам ключи, потом просто стоял на крыльце и тихо посмеивался сам над собой. Расшалился, как дитя малое. Это все потому, что отпустило напряжение последних дней, на душе было легко и радостно, и призрачная тень непонятной тревоги больше не возвращалась.
На двери подъезда белело объявление. Он близоруко прищурился и полез за очками. Только теперь он вдруг заметил, что все вокруг потемнело — странно, для сумерек еще совсем рано… Что-то пророкотало в отдалении. Он задрал голову, недоверчиво вглядываясь в плотные тучи. Так и есть! На город надвигалась первая весенняя гроза — ранняя, неуместная, беззаконная, и оттого вселяющая трепет и восторг… как будто мрачный посланник с того света явился в гости к зарвавшемуся герою, чтобы вернуть его на путь истинный… или увлечь за собой в неназываемую бездну.
— Нет, — сказал Саша. — Совсем-совсем никак.
— Точно?
— Точно. Я бы с радостью, ты же понимаешь… но у меня контракт. Увы. Если б раньше знать… а теперь уже нет, не получится.
— Жаль.
— Жаль. Слушай, меня тут отвлекают, извини. Потом созвонимся.
Он положил телефон на стол. Телефон был теплым, даже горячим. И уши у него горели. От стыда. Саша не любил врать. Особенно противно было врать Сёме. Да и можно ли его вообще обмануть? Он отогнал эту мысль. Все, разговор завершен, тема закрыта.
Надо забрать Полину с корпоратива. День рождения фирмы. Они должны были пойти вместе, но Саше так не хотелось, что Полина не стала настаивать. Она вообще стала мягче, словно исчезла какая-то преграда между ними… да и правда ведь — исчезла. Полина теперь знала про него все, и ему сразу стало от этого легче, и все у них пошло совсем по-другому. Ложь отравляет того, кто лжет. Выпивает жизненные силы. Разъедает душу, подтачивает рассудок предательским червячком. Саша очень не любил врать. И теперь снова чувствовал себя больным… Выбросить это из головы. Надо забрать Полину. Она будет оживлена, возможно, навеселе, в хорошем настроении, а она умеет им заражать.