«Ну то раньше… А еще раньше вообще в поле рожали»
«Ага, давай расскажи мне как ты рожал))))))»
«Ладно я пошла, мне там Бородино в разрезе нарисовали, щас надо солдатиков расставить))»
Ваня хотел еще спросить, как можно нарисовать Бородино в разрезе, но Люша уже ушла.
К последнему фото в инстаграме за вечер накидали кучу комментов. Ваня пробежал по ним глазами и улыбнулся. Что ж, по крайней мере костюм у Оттавио будет что надо. Вот и Вася так думает: «Очень красиво! Благородный дон Оттавио!»
Гм, а кто это понаставил смеющихся смайлов? Пользователь fee_dragee: «Фотомодель годная, только что он делает в опере?»
Вася тоже поставила смеющийся смайлик: «Дайте подумать… Может, поет? В опере обычно поют».
Пользователь sopli_v_sahare: «Если б пел, вопросов бы не было. Ну серьезно! Или вы тоже считаете, что он типа тенор? Звуки, которые он издает, не имеют ничего общего с оперой. Такое не должно звучать со сцены. Послушайте Корелли, Джильи… да хотя бы Паваротти. Вот это опера, да».
Ну понятно все. Ладно, пусть развлекаются, а ему все-таки спать пора. Часа через два Соня опять заворочается и захнычет, надо хоть немного вздремнуть до этого. Он потянулся закрыть окно, но остановился. Ночь была такой ясной, свежей и душистой, что не хотелось отгораживаться от нее. Еще пять минут можно тут посидеть и подышать.
В умиротворенной тишине каждый звук раздавался отчетливо и доносился до ушей издалека. На дороге, через дом от них, взревел двигатель автомобиля. Хорошо, что окна выходят во двор и спать мешают только соловьи… К шуму мотора присоединилось гулкое буханье музыки — машина замедлила движение, обогнула дом и, свернув во двор, остановилась прямо под их балконом. Теперь грохот из динамиков словно долбил по голове и заставлял содрогаться. Хлопнула дверца, кто-то визгливо засмеялся, музыка стихла было, сменившись нестройным хором возбужденных голосов, а затем загремела с новой силой.
Ваня торопливо закрыл окно. Нет, хваленый стеклопакет со звукоизоляцией не спасает. Он прислушался. Господи, и эти люди жалуются, что в опере поют про непонятное…
К моим глазам прилипла твоя улыбка-а,
Ты плаваешь в моей голове, как рыбка-а,
Ты плаваешь во мне, будто в океане-е,
Исполни же, рыбка, мое желанье-е-е!
Нет, люди, не делайте этого, пожалуйста… нет! Не подпевайте! Крикнуть им сверху или спуститься вниз? Или… или нет, лучше вот что.
Он снова чуть приоткрыл раму и быстро окинул взглядом двор. Ага. Когда они вечером возвращались с прогулки, Ваня заметил у скамейки на земле куклу — видимо, кто-то обронил. Совсем новая игрушка, чистенькая, не замусоленная. Хватится ее ребенок, переживать будет. Он поднял куклу и оглядел. Бр-р, ну и игрушки у нынешних детишек… В его детстве у девочек были толстые розовые пупсы, потом пришла длинноногая Барби, а теперь вот, значит, такие симпатяги — сама вся сиреневая, из ярко-красной шевелюры торчат рожки, руки разукрашены татуировками и на лице еще что-то странное налеплено. Прямо жуть берет. Но кукла, видать, любимая, причесана аккуратно, какие-то побрякушки на нее нацеплены. Он осторожно усадил странную игрушку на скамейку, чтобы те, кто будет искать, сразу увидели, и немедленно забыл про нее… а сейчас вот вспомнил. В темноте плохо видно, но, кажется, она так и сидит там на лавочке возле качелей. Только петь придется совсем тихо, еле слышно. Это трудно. Надо сосредоточиться.