— А тот их друг, который погиб? Ты думал, я о нем не знаю?
— Видимо, не знаешь, раз спрашиваешь. Его смерть была трагической случайностью. Признаю, я мог стать косвенной причиной, одной из причин… но так же можно сказать, что причиной его смерти был Сёма или, что ближе всего к истине, сама Вера. А я его не убивал. Я не стремлюсь выглядеть хорошим в твоих глазах, это мне не нужно. Я лишь хочу, чтобы ты знал правду и смотрел на вещи непредвзято. Мы с тобой никого не можем спасти. Но зато можем немного отряхнуть этот мир от лицемерия и лжи, которая затягивает его, как плесень. Разогнать эту застоявшуюся воду. Бить посуду и выламывать двери, ты говоришь? Нет. Вырваться за любые пределы, полностью обратиться в силу и сияние, в бесконечность и блаженство… Ни в одном языке для этого нет подходящих слов. То самозабвение, которое тебе знакомо, ничто по сравнению с тем, что тебя ожидает. Ты обретешь все то, чего хотел, утолишь жажду, которую тебе сейчас ничем не удается заглушить. Мне даже не придется тебя ничему учить, тебе достаточно просто быть собой. Просто позволь себе это.
— Ты забываешь кое-что.
— Что?
— Моя сила в моем голосе. Если я не смогу петь…
— Это не нужно, — Великовский тихо рассмеялся. — Ах, ну да, ты все еще во власти этой лжи! Голос тут ни при чем, музыка тут ни при чем. Внутренняя готовность и небольшое усилие воли — вот все, что требуется. Ты удивишься, как это легко, когда попробуешь. Вырывайся из этой клетки. Тебя ждет встреча с самим собой, и это будет чертовски увлекательно, я обещаю. Соглашайся. Просто скажи «да».
Он умолк, и некоторое время они оба сидели, не говоря ни слова и не глядя друг на друга. Саша потрогал круглую подставку под стаканом. Она была мокрой и какой-то необыкновенно настоящей, совершенно реальной. Он снова посмотрел на Великовского. Ко всему можно привыкнуть, и даже этот тяжелый взгляд уже не кажется таким пугающим.
— Если я соглашусь, как мне тебя найти?
— Я все время рядом. Но тебе пока еще нужны внешние ориентиры… Ну, скажем, вот здесь. В этом баре.
— Ты еще не объяснил мне, как… как я могу избавиться… от него.
— Ты, помнится, однажды нечаянно убил ворону? Это дело ничуть не сложнее.
Саша стоял на улице и отрешенно наблюдал за тем, как злые струи дождя хлещут по асфальту, как вскипают и пузырятся лужи на тротуарах, как зонтики рвутся из рук случайных прохожих. Куда-то подевалась веселая весенняя толпа, а ведь ничего такого, просто пошел дождь — и все мигом попрятались от непогоды. И он сам стоит под навесом над входом в бар, только отдельные капли, подхваченные ветром, долетают до лица. Надо идти. Но он не помнит, куда именно, да и на костылях далеко не уйдешь. Надо вызвать такси. Зачем? Куда ему ехать? Надо… он должен что-то сделать.