— Понятно, — сказал Ваня. — А мне тоже нравится, это он хорошо придумал.
— В принципе — да, неплохо. Только, по-моему, ружье тут лишнее. Ленский не охотник, а поэт.
— Одно другому не мешает, — резонно заметил Ваня.
— Ну, может быть. Посмотрим. Но ружье в прологе — оно, понимаете, обязывает. С чего бы иначе оно там нужно?
— Понимаем, — сказал Саша задумчиво. — Если на стене висит ружье, оно должно непременно выстрелить. А если не будет стрелять, то не должно и висеть.
Вера обернулась к нему и серьезно кивнула.
— Ну хоть один человек сегодня в своем уме и способен здраво рассуждать, — сказала она с облегчением.
Комната за портьерой никуда не делась. Она была на том же месте и все так же гостеприимно распахивала перед ними чуть скрипящую дверь. АВОТиЯ сохранил их тайное убежище, как и память о Сёме. Видимо, остатки волшебства неравномерно распределены в пространстве, и старый добрый Славик не желал с ним расставаться и ревниво оберегал от спор апатии и беспамятства, носившихся в горячем летнем воздухе. Все-таки театр — особенное место. Здесь живут отголоски мелодий, тени голосов. И то, что больше голосов и мелодий, — неслышное дыхание, беззвучное эхо, летучая и неуловимая душа музыки.
Да, комната была на месте, об этом ему рассказали еще в Лондоне, предполагая обнадежить и обрадовать. И он сделал вид, что рад и доволен, хотя понятия не имел, что это означает и есть ли действительно причины для радости. Он все же спросил у них тогда: «И что, она по-прежнему никому не видна, кроме посвященных?» Саша вздохнул и признался: «Теперь видна. Ну то есть если кто-нибудь заглянет за эту портьеру, то увидит там дверь. Правда, редко кто заглядывает, но если обнаруживают ее там, то очень удивляются — как раньше не замечали?» — «И они могут туда свободно войти?» Ваня засмеялся и помотал головой: «Не-а, не могут! Мы там замок поставили, и ключи только у нас есть. Так что посторонних там все равно не бывает». Сёма удивился: «А что, там есть что-нибудь ценное?» Они переглянулись и задумались, словно вопрос застал их врасплох. «Кажется, ничего. Там мебель, лампа, чайник…» — «А зачем тогда закрываться на замок?» На это ему ничего не ответили, но он и сам понял: это отчаянная попытка спрятать и удержать то немногое, что осталось у них от супергеройского прошлого. Как будто дети построили себе шалаш в саду и настрого запретили взрослым приближаться к их тайному убежищу, хотя там всех сокровищ — старое одеяло да бутылка с лимонадом.
Но комната ему понравилась, когда он ее увидел собственными глазами. Там было уютно и спокойно. Ваня пошарил в шкафчике и удрученно сказал: «А чая-то нет… Всегда был. Видимо, тоже чары рассеялись». Вера фыркнула: «Ну конечно его там нет! Вы же сами и выпили. Я на той неделе еще купила, да забываю принести. А кроме меня никто и не позаботится. У меня дома все такие: думают, что кофе, сахар и зубная паста самозарождаются в шкафах, и страшно удивляются, когда что-нибудь заканчивается». Ваня глупо захлопал глазами, а Саша засмеялся и вытащил из рюкзака пачку чая и коробку с печеньем.