— Чтоб не потерялся! Ужас, до чего неудобно, когда у человека телефона нет!
— Это нам неудобно. Ему все равно. Он и по сломанному телефону отлично разговаривает, я сама видела.
— Мог бы подумать о нас!
— Так он и подумал, потому и отдал в ремонт. Сам-то он нам хоть с пульта от телевизора может позвонить, а вот мы ему…
Они едва не столкнулись с ним лбами у выхода. Сёма все еще выглядел озадаченным и хотел что-то спросить, но Люша первая набросилась на него с вопросами.
— Ты в порядке? Ты его видел? Вера говорит, он не мог далеко уйти. Да? Он прямо тут стоял, во дворе! Я первая заметила!
— Ага, — Сёма кивнул. — Значит, это вы его прогнали. Ясно.
Голос у него был странный — не то сердится, не то пытается не засмеяться.
— А что? Что-то не так? — Люша, не дожидаясь ответа, на всякий случай сразу обиделась. — Ну конечно мы его прогнали, о тебе же заботились. Так ему и надо! Приперся сюда, нахальный такой! Стоит тут и что-то высматривает!
— Нет-нет, все хорошо. Молодцы! Шикарная гроза получилась.
Вот вроде и похвалил, а вроде и недоволен. Люша молча отвернулась, чтобы было лучше видно, что она обижена.
— Ну а правда, что не так? — спросила Вера.
— Я должен был с ним поговорить.
Вера изумленно присвистнула. Вот если б так сделала Люша, ей бы немедленно указали, что в театре не свистят, это неуважение и вообще дурная примета.
— Это что же, у вас тут рандеву было назначено, а мы помешали? И о чем же вы хотели говорить, если не секрет?
— Это трудно объяснить.
— Ты уж постарайся.
— Я хотел убедиться, что он все понял. Что больше не попытается уничтожить меня насовсем. Это разрушит меня и его и заставит мир поколебаться, но в конечном счете ничего не изменит.
— Мне просто интересно, — Вера прищурилась, — допустим, он бы взял и сказал тебе: слушай, да, я все понял, я так ошибался, больше не повторится! И ты вот прямо возьмешь и поверишь ему, да?
— Он редко говорит правду, это верно. А всей правды не говорит никогда. И он не изменится, как и я. Это невозможно.
— Вот именно. И если он так скажет, это будет лишь означать, что он хочет усыпить нашу бдительность!
— Ее нельзя усыпить. Мы знаем, что он есть и всегда будет. Он вписан в картину мира и не даст о себе забыть. Наше противостояние никогда не кончится. Но это не обязательно будет война. Это просто жизнь и ежедневные труды.
Они помолчали. Градины на земле все не таяли, и стоять без движения было холодно — оно и понятно, сентябрь на дворе, и какая бы ни была жара, все равно это уже не то, что в июле.
А Сёма вполне понятно все говорит, зря он их держит за дураков и все время приговаривает, что ничего нельзя объяснить. Вот Люша все отлично поняла. Нет, ну, может, остальные соображают похуже. Это может быть.