— Я даже предположу, Николай Сергеевич, что вы знаете места наибольшего скопления этих вредителей.
— А что делать, Полина Дмитриевна? Мы находимся в зоне рискованного земледелия, и должны как-то защищать свои инвестиции в сельское хозяйство.
— Не буду спорить. Инвестиции — это святое. Андрей, удобрения тоже записывай.
— Записал. Что ещё?
— Да много чего можно записать, тут же вообще ничего нет, — с философской грустью сказал Вадим Кукушкин. — Только у нас денег на это не хватит. Нет, я не спорю, в конце концов наши вложения вернутся с прибытком, но пока… Квартиру продавать не буду, не уговаривайте. У меня семья и дети ещё маленькие.
— Тебя никто и не уговаривает, — хмыкнула Полина Дмитриевна. — А деньги у нас есть. То есть, они будут.
— Откуда? Те копейки от продажи воска и овечьих шкур? Это даже не смешно.
— Мелко плаваешь, Вадик! Посмотри на меня внимательно, что ты видишь?
— Тебя и вижу, кого же ещё?
— И сколько мне лет по твоему мнению?
— Девяносто с лишним. Или… бабуля, твою мою туды-сюды…
— А ругаться не надо, Вадик. Денег нам заработает знаменитый народный целитель Андрей Михайлович Самарин, творящий чудеса, излечивающий смертельные болезни, и возвращающий молодость наложением рук.
— И молитвой? — предположил Кукушкин.
— Молитвой не обязательно, у атеистов денег больше.
— Не всегда.
— Да нам какая разница?
Андрей Михайлович захлопнул блокнот и бросил ручку на стол:
— Дмитриевна, это ты сейчас всерьёз?
— А у нас есть другие варианты?
— Да, но…
— Вот именно, Андрей!
Самарин помолчал, глядя куда-то в стену, и согласился:
— Никто кроме нас, да? Хрен с вами, пусть будет так!
Конец первой книги.