А ты просишь, чтобы спела.
Или поговорила. Но я — не могу. Боюсь.
— Элли, а вот скажи, что кончится раньше, еда или вода? Ты же должна знать, ты наверняка все уже просчитала. Без еды можно прожить дней, наверное, двадцать… а без воды только три, да? Или раньше кончится воздух? Я не хочу задыхаться. Замерзнуть… наверное, это будет лучше всего — проще всего, да?
Я знаю, говорить с ней о своей смерти — бесчестно, но мне страшно. Я вдруг начал понимать, как это страшно — умереть.
— Элл, чертова железка, поговори со мной!
* * *
Пять лет полета прошли нормально и мы, сделав несколько витков вокруг Плутона, благополучно легли на обратный курс, домой. Я и Элли — мы научились жить вместе. Она была для меня помощником… другом?.. любимой? Нет, больше, много-много больше — ELL 1852600002 стала частью меня самого, самой важной частью.
Тогда я не понимал, но сейчас знаю точно: все эти годы мы были счастливы.
Все случилось очень быстро.
Мы играли в шахматы, Элли проигрывала, и, как обычно, когда проигрывала, надолго затихала, вжималась в кресло, кусала большой палец и, глядя на доску, сосредоточенно хмурилась. Вдруг эта ее сосредоточенность как-то резко изменилась, словно перенаправилась, и я услышал уже забытый сухой тон автоответчика:
— Алекс, в реакторе утечка. Причина — дефект защитной оболочки. Опасность, смертельная опасность. У тебя сто секунд, будут предложения?
Утечка? В реакторе? Дефект защиты?! Я растерялся. Я вообще ничего понять не мог: откуда дефект защиты, если все тщательнейшим образом тестировали?! Я же точно знал — я сам там присутствовал! Как такое… что теперь делать?
— Алекс, какие будут предложения? У тебя пятьдесят секунд. Сорок девять, сорок восемь…
Пятьдесят секунд! Что я мог сделать?! Хотя, нет… мог, я должен был! Но идеи как назло приходили одна бредовее другой. Починить вручную? Усилить защиту жилого отсека? Отстрелить к дьяволу этот реактор… и остаться без энергии. Эта, последняя, была технически осуществима и сулила какую-то отсрочку… но тогда мы застрянем тут, в пустоте, навечно.
— … три, два, один. Есть предложение отключить реактор и отделить от тела корабля. Если других нет, приступаю к исполнению.
— Нет, Элли! — я дернулся к переключателю управления, когда мощный реактивный толчок выкинул меня к противоположной стене рубки, чуть не размазав по обшивке.
Не могу сказать, как скоро я очнулся. Мой шлем слетел во время падения, и я не мог видеть Элли, только чувствовать, как один из манипуляторов, расположенный на стене, бережно гладит волосы.
— Алекс, ты слышишь, Алекс? — судя по голосу, Элл была перепугана. — Как ты, больно?