— Наверху заночуем, — решил Доран и взялся разбирать тросы и крепления.
Фрог злился от усталости, Ула жалобно скулила, но босс был непреклонен: оставаться на ночлег внизу опасно, а там, наверху, уже рукой подать до заветной цели: пересечь границу, разделить добычу и зажить наконец в покое и роскоши, как и мечталось с самого детства.
Доран еще раз с любовью погладил припрятанный на груди увесистый кошель, набитый крупными ювелирными алмазами, зацепил страховку и полез на склон.
* * *
— Не пойду я работать, — Райдо натянул на голову истрепанное одеяло и отвернулся, — не пойду и вставать не буду. Второй день не жрамши! Сил моих нет.
— Ну и дурак. Вот прилетит Старший, а что мы ему отдадим? Скажет: мало, и не оставит, например, сахара. Или твоей любимой тушенки… а, ну тебя! Как хочешь, только если Старший нас с Нииткой ругать станет — я про тебя скажу, так и знай.
Таен злился, но снова драться ему не хотелось, а слов Райдо не послушает, будет гнуть свое, даже если сам поймет, что сглупил.
— Ра-а-айдо, — Ниитка подсела рядом и неуклюже обняла мальчишку, — пойдем, а? Смотри: небо прояснилось, он прилетит, скоро! И еды нам привезет, и может, даже конфет.
Конфеты Ниитка ела целых два раза — так она сама говорила, если не врала, а еще говорила, что они очень вкусные.
— Вот уж точно — для фей еда! Наверное, и эти цветы тоже сладкие, как конфеты…
— Глупости! — фыркал Райдо. — У девчонок вечно одни глупости в голове.
Но попробовать ему хотелось. И конфет, и эту… станцию. И Таену хотелось. Только боязно — Старший не разрешал.
А злить его нельзя, это правда.
— Ладно, пойдем, — нехотя поднялся Райдо и взял у Ниитки свой респиратор.
В этот день и правда распогодилось — появилась надежда, что Старший сможет-таки добраться до плантации. Это радовало.
Зато работать на жаре да на ветру, пусть и несильном, было одно мучение: немытое тело под душным костюмом прело и чесалось, пот заливал глаза, сочился под маску респиратора, а пыльца не хотела отряхиваться точно в мешок — норовила выскользнуть облаком и улететь.
Маленькие сборщики умучились до полусмерти и уже хотели вернуться в бункер, когда любопытная, глазастая Ниитка разглядела на краю поля феецвета что-то необычное и позвала мальчишек. Втроем они подкрались поближе, залегли среди высоких стеблей.
Ребята увидели, как четверо никогда ранее не бывавших здесь взрослых разбивают походный лагерь.
— Смотрите-ка, они ж лица не закрывают! — Таен ткнул Райдо локтем. — Ни лица, ни руки… не боятся, что ли?
— Может, не боятся, — это Ниитка, тихо, мечтательно, — может, они — феи, и потому им можно?