Несмотря на то, что уже перевалило за полночь, в доме не спали: у внешних ворот топтались шесть охранников, а в хозяйских покоях на втором этаже ярко горели светильники. Пахло вином, фруктами и свежим хлебом, а скрытая злость, раздражение и настороженность заставляли дыбиться загривок; и только слабенький влекущий шепот манил надеждой: Нарайн Орс принимал гостей. Сабаар определил дальний угол комнаты, вскарабкался по стене и сел в проеме выставленного по весенней поре окна.
В комнате на возвышении был накрыт низкий стол, вокруг стола расселись четверо мужчин, все — дети старших родов республики. Трое казались стариками, это они свербели злым раздражением, подозрением и даже страхом. Шепотки надежды тоже исходили от них: у каждого свой и каждый о разном. А в четвертом, который был много моложе, Сабаар узнал бывшего хозяина своего брата. «Отца», — поправился он про себя и вдруг безошибочно понял, так и есть: этот хмурый орбинит с жестким ртом, холодными глазами и разорванной противоречиями душой и маленький маг Одуванчик были слишком похожи — не лицом, духом, нравом, вечным поиском — чтобы можно было сомневаться. Сабаар больше не сомневался: он пришел правильно.
Вино было разлито по кубкам, фрукты, сыр и хлеб манили свежестью, но никто к еде даже не притронулся.
— …нас осталось слишком мало, почтеннейший, и мы, старшие семьи Орбина, должны быть сильными и сплоченными, какими были всегда. Волей Творящих и решением Высокого Форума республики мы посланы к тебе восстановить справедливость. Просим забыть былые разногласия и занять вновь место в Высоком Форуме, положенное роду Орс по праву. А также предлагаем пост отца-вещателя, — говорил один из старших хозяину.
Врет, а точнее сильно недоговаривает, подумал Сабаар. Впрочем, хозяин это тоже понял. Он слушал, развалившись на шелковых подушках, смотрел прямо на собеседника, но не отвечал. Старик запнулся, но лишь на миг, потом продолжил:
— Прости, Нарайн, имущество матери Орбин вернуть не сможет — его попросту нет. Но война дорог не одного тебя оставила нищим, все мы пострадали. Ты-то, слава Творящим, сумел подняться снова и теперь не бедствуешь, а многие старшие семьи до сих пор не рассчитались по долгам.
— О, да, отец-блюститель, — усмехнулся Орс, — подложное обвинение избавило меня не только от семьи, имущества и чести, но и от гражданской повинности и республиканских долгов. Воистину, слава Творящим! Но продолжай, славнейший, я слушаю.
— Но… — старик опять чуть замялся, прежде чем произнес следующую фразу, а потом вдруг заговорил совсем иначе, с вкрадчивой интимной мягкостью, — Нарайн, ты же понимаешь, отцу народа не к лицу работорговля. Школу придется закрыть или продать.