Все так. Ему кнез обещал не золото, а уж за четыре талари уважающий себя орбинит даже кланяться не станет — пусть кто хочет, заберет. Но вот от новой чистой одежды сейчас отказаться просто невозможно.
А Борас-то успел изучить Нарайна в подробностях: что ему нравится, что нет… что в руки не возьмет, а без чего жить не сможет. Никто в сотне Цвингара перебежчика особо не привечал, только ему, Дикарю, казалось, дела не было, что он враг, ненавистный златокудрый. Напротив, все время держался рядом, угождал, лез с разговорами, а то вдруг останавливался неподалеку и долго, пристально разглядывал, вот как сейчас. После такого взгляда хоть снова в купальню лезь, отмываться. Но Нарайн опять сделал вид, что не заметил, только спросил будничным тоном:
— Как ты меня нашел?
Дикарь довольно разулыбался:
— Я знаю, где искать, златокудрый. Небось, не потеряю.
И ведь правда: знает. Все это могло бы показаться приязнью, но Нарайн себя такими благоглупостями не тешил. Дикаря за то и прозвали, что был он жесток до одержимости и в этой своей жестокости ненасытен. Борас любил убивать. Мужчин или женщин, детей или взрослых — неважно. Убивал он умело, долго и невыносимо больно, так, что даже близкие соратники не выдерживали и втайне его осуждали. Но с особой страстью и усердием он расправлялся со светловолосыми подростками, в которых чуял хотя бы каплю орбинской крови.
Нет, Дикарь Борас не та компания, в которой можно расслабиться и показать спину. Ловя на себе его пристальный взгляд, Нарайн знал, что всей душой старый наемник жаждет одного: его смерти, представляет, как медленно резал бы плоть, ломал кости, смакует каждый миг пытки… но сам понимает, что никогда этого не сделает, потому что неодолимо, с суеверным восторгом и благоговением боится.
Вот и правильно, пусть боится дальше.
Закончив одеваться, Нарайн поднял меч и следом нож, аккуратно вытер плащом капли осевшего на холодном металле пара. Старые ножны брать не хотелось, а новых не было, поэтому он просто заправил клинок меча за пояс, а нож спрятал в сапог.
— Ну, идем. Где там ваш общий сбор?
Общий сбор и построение, помощь раненым, чествование павших, дележка добычи… все это затянулось далеко за полночь и, конечно, закончилось попойкой. Добыча, как и погибшие соратники, Нарайна интересовали мало, а чтобы напиться в хлам после тяжелых трудов, голодных суток и горячей бани хватило бы пары кружек Мьярнской ночи.
Но, Творящие видят, сегодня он имел право напиться! Потому что главную свою награду все-таки получил: гонец от самого великого кнеза Вадана Булатного привез указ под страхом смерти не мародерствовать, не жечь город, не чинить зла его безоружным жителям.