Силой и властью (Мааэринн) - страница 62

— Конечно, не навсегда, — ответил за сына хааши, — Ягодка подрастет, получит имя, и Фасхил возьмет его к себе. Вы снова будете вместе. Все, хватит нюни распускать, нас уже заждались.

Ягодка нехотя отпустил Адалана, и очень серьезно поглядел на отца:

— Береги его там. Если что — зови меня, понятно?

— Конечно, — Рахун подсадил Адалана в седло и повернулся к сыну, — я буду за ним присматривать. Тирон — безопасное место, зря ты волнуешься.

Дорога по пологому склону сбегала в лощину и круто заворачивала за соседнюю гору. Всадники охраны в голове каравана уже скрылись из вида, когда Адалан с Белокрылым догнали купцов. Ягодка вскарабкался на уступ повыше, чтобы видеть Пряный путь до самого горизонта.

— Я буду хорошо учиться, Лаан-ши, — крикнул он вслед уходящему каравану, — я буду очень-очень стараться, стану лучшим! И получу имя в шестнадцать лет!

— Я буду ждать тебя, Ягодка! — прокричал в ответ Адалан, а сердце больно сжалось: пять лет — целая жизнь! — это почти навсегда…

Он закусил губу и начал глубоко дышать, чтобы не разреветься на глазах у всего каравана.

Назойливый дождь вот уже пятый день беспрестанно скребся в окна. Серая пелена поглотила город, серая сырость заползла в комнаты, серая тоска легла на сердце, и даже витражи с колдовским светом в кабинете верховного магистра уже не делали мир ни ярче, ни теплее, ни радостнее. На рабочем столе мореного дуба среди книг и бумаг стоял глиняный кувшин с пышным букетом кленовых веток — подарок Жадиталь, лекарство от осенней хандры. Магистр Дайран посмотрел на пестрые листья и усмехнулся. Он был привязан к бывшей ученице как к дочери, гордился, что вырастил целителя. Только вот откуда знать двадцатидвухлетней девчонке, что осенний клен напоминает о прожитых годах и от хандры помогает плохо. Увядание и старость — ничего веселого.

А еще красно-желтые листья напомнили, что пора разводить настоящее, живое пламя, хотя Дайран этого не любил и избегал до последнего. Огненный маг огня боится — отшучивался он обычно, но не сегодня. Сегодня согреться было необходимо и ему самому, и его гостю, промокшему насквозь предводителю крылатой стражи. Фасхил дрожал от холода и тихо ругался, пытаясь отжать увязанную в три косы гриву. Глядя на него, так и хотелось укутаться в меховое одеяло. Дайран поплотнее запахнул темно-лиловую мантию грубой шерсти, протянул руку в зев камина — пламя полыхнуло, плюнуло искрами и, зацепившись за смолистые поленья, успокоилось.