— Вот глупый! Никто тебя не бросит. Поедешь в Тирон, там твое место. Ты же маг! Не какой-нибудь чародей из мелких, а настоящий, первородное дитя Маари — тебе обязательно нужно учиться! А я буду рядом — только позови.
— Куда это вы без меня собрались? — подал голос Ягодка, будто и не спал вовсе, потом поднялся, и тоже подсел к костру. — Никуда Лаан-ши без меня не поедет.
— Поедет, — твердо повторил отец. — Так нужно.
— Кому нужно? Людям? Магам? Может быть т’хаа-сар Фасхилу?
— Одуванчику. Сам подумай: что ему тут делать? По горам за первоталом лазать? Или у порога сидеть, тебя дожидаться? Хорошая жизнь для мага, ничего не скажешь! В Гнездах нет для него учителя, да и дела по силам нет. Среди даахи он навсегда останется твоим младшим братиком, твоей тенью. А в Тироне сможет учиться у великих мастеров и сам станет великим.
— Тогда и я с ним! — продолжал упираться Ягодка. — Я его хранитель и должен быть рядом.
— Точно, хранитель-недопесок. Тебе тоже нужно учиться, здесь, дома. Жить среди людей ты еще не готов.
Адалан притих, ошарашенный такой новостью, он просто не мог ничего сказать. Ягодка еще поспорил, поупрямился, но, в конце концов, и ему ничего не оставалось, как признать, что отец прав.
Вот так и кончилось счастье.
Через несколько дней Рахун собрался в Тирон. На этот раз ехать он решил верхом. Глупо и неудобно для даахи, но ради Адалана он готов был потерпеть.
На Пряном пути их дожидались тиронские торговцы, возвращающиеся из Фарисана. Путешествовать через Поднебесье в компании даахи — большая удача для любого караванщика: хранитель и самую безопасную дорогу укажет, и от разбойников защитит. Пока отец говорил со старшиной купцов, Ягодка обнял Адалана и тихо прошептал:
— Ты боишься, Лаан-ши, я чувствую твой страх.
— Очень боюсь… я ведь никогда никуда не уезжал, — ответил мальчик, пряча лицо на груди брата, — Я и города-то ни разу по-настоящему не видел. Не знаю даже, справлюсь ли без тебя?
— Тогда не уезжай. Только скажи, что не поедешь, и я сумею настоять. Отец знает, как тяжело нам расставаться, ему придется или оставить тебя дома, или взять меня с собой.
Тем временем Рахун закончил переговоры и вернулся к мальчикам, ведя в поводу буннанского верхового жеребца и невысокого мерина, спокойного и покладистого.
— Эй, хаа-сар, ты должен ободрять и поддерживать, а не выдумывать лишних страхов, которых и так хватает.
Адалан тяжело вздохнул и еще крепче прижался к брату, но только на минуту — проститься.
— Нет, Ягодка, все верно, надо ехать, — тихо сказал он. — Я должен стать кем-то настоящим, а не просто малышом Одуванчиком. Целую жизнь за твоей спиной прятаться все равно не выйдет… и ведь мы не навсегда прощаемся?