За воротами башни оказался сад. Адалан ожидал увидеть все, что угодно, только не заросли вишневых деревьев, где среди пожелтевшей листвы еще остались густо-красные ягоды. Потом пруд с кувшинками, а дальше — алые факелы кленов, серебряные свечи тополей, кружево сосен и акаций… Простор и зелень — ничего похожего на тесный, без единого кустика, город. И сам замок с многочисленными башнями и галереями казался непостижимо огромным, словно строился не для людей, а для легендарных исполинов древних рас, канувших в бездну задолго до Потрясения.
Впрочем, Алалану было не до величия обители Согласия — он и так едва поспевал за смотрителем, который даже не думал оглянуться, подождать спутника или сбавить шаг; приходилось догонять почти бегом.
Сад казался пустынным, только у самого замка им навстречу стали попадаться люди, но не взрослые, а юноши: несколькими годами старше Адалана, все, как один, несмотря на сырость, в белоснежных одеждах, сияющих чистотой, словно ни разу до этого не надеванных. Мальчики специально подходили ближе, останавливались, будто затем, чтобы поприветствовать магистра. Но на самом деле они разглядывали новичка, переговариваясь между собой.
Адалан тоже хотел рассмотреть их получше, завязать разговор или хотя бы подслушать, что они говорят, но отстать от провожатого не решился. Все это живо напоминало почти забытую невольничью школу и бодрости духа никак не добавляло. Между тем магистр Датрис обогнул западное крыло и остановился у двери в одну из башен. За дверью была лестница наверх, в длинный, вдоль всего крыла, коридор с многочисленными открытыми арками по обеим сторонам. Датрис привел Адалана к шестой слева и со словами «Вот твоя комната» подтолкнул внутрь.
В комнате за аркой обнаружилась большая кровать с пологом, сундук, пара настенных жировых светильников и шандал на три больших свечи. Магистр зажег их все, и комната озарилась теплым желтоватым светом. Оказалось, что кровать застелена светлым одеялом из овчины, а поверх одеяла аккуратно разложен костюм, точно такой, как у юношей во дворе.
— Умойся и переоденься — таких грязных белых магов в ордене никто не потерпит. — Продолжал магистр. — Да поторопись, ни я, ни, тем более, Широкий совет не собирается ждать тебя вечно.
— Хорошо, господин, я быстро…
Адалан поклонился и замер. Что же такое он делает? Кланяется, как раб, называет господином первого встречного… а ведь уже больше четырех лет никого так не звал! Быстро же кончилась его вольная жизнь в Поднебесье, заметить не успел! Он надеялся, что этот неприятный провожатый наконец перестанет на него таращиться, выйдет хотя бы за арку и позволит спокойно привести себя в порядок, но не тут-то было. Датрис просто встал у входа, прислонившись к стене, и принялся разглядывать его с любопытством знахаря, изучающего неизвестную болезнь.