Так оно и было.
— Это необходимо, — сказал Шумилов.
— Да, ваш начальник должен знать, что вы первым же судном отплываете в Гданьск. Только не просите его арестовывать всех кокенгаузенских сапожников! Это ведь может оказаться и аптекарь!
— Нужно все объяснить Афанасию Лаврентьевичу, — подал голос Ивашка. — Что сын сбежал по уговору…
— На кой? Чем позже узнает, тем лучше, — возразил Петруха.
— А если до государя дойдет правда раньше, чем до Афанасия Лаврентьевича? Пусть бы он упредил тех, кто пришлет донесения из Варшавы! Что-де пропажа нашлась, сынок сбежал по тайному уговору! А так бы он сам, первый, повинился, что за сынком не углядел! Государь в ярости скор, да отходчив, оплошку простит, вранье может не простить.
Слушая подчиненных, Шумилов молчал.
Если речь о предательстве, то при Ордине-Нащокине-младшем могут оказаться не только те письма, что он вез из Москвы, но и списки многих тайных бумаг. Если так, этот батюшкин сынок хитрее, чем все о нем думали. Так ловко рассчитать, где оторваться от своего отряда, так стремительно исчезнуть, — для этого, поди, нужно быть либо прирожденным лазутчиком, либо иметь советника-лазутчика.
— Добудь, Ванюша, перо с чернильницей и бумагу, — наконец сказал Шумилов. — Напишу письмо Афанасию Лаврентьевичу, Якушка отвезет. А ты, Петруша, беги в порт, узнай, какие суда уходят к Мемелю и Данцигу.
— На что нам Мемель?
По удивлению подчиненного Шумилов понял, что тот уже безоговорочно поверил Анриэтте.
— На то — все нужно проверить. Все!
— Трата времени, господин Шумилов, — тихо сказала Анриэтта.
Однако Петруха, который не мог ослушаться начальства, сговорился в порту с капитаном флейта «Голубь», построенного не так давно на виндавской верфи и еще не попорченного всякой морской нечистью.
Как и следовало ожидать, в Мемеле никаких московитов не видели или же не смогли отличить их долгополых кафтанов от польских жупанов. Потратив три дня на поиск следов, Шумилов велел искать судно до Гданьска. И там, в порту, вспомнили двух бородатых мужчин в странном платье и сопровождавшего их прислужника в шведских ботфортах. Удалось найти и человека, который знал, где они приобрели лошадей, и кузнеца, который этих лошадей перековал, и корчмаря, подметившего, что сперва уехали двое в русских кафтанах, а потом только их спутник, причем спутник где-то раздобыл очень хорошую лошадь.
— Ни черта не понять, — сказал, узнав эти новости, Ивашка. — Он их отправил в Варшаву, это ясно, а сам куда подевался?
Это даже Анриэтту несколько озадачило.
— Значит, едем в Варшаву, — решил Шумилов. — Только нужно купить польское платье.