— Наконец-то! — усмехнулась Анриэтта. — И не просто купить там, где продают подержанное платье, а нанять портного, чтобы подогнал. Иначе будете выглядеть, как будто в краденом. Хорошо бы еще бороды сбрить, а усы оставить.
— Опять?! — возмутился Ивашка. Им с Петрухой уже доводилось избавляться от бород в Курляндии, и воспоминания были отвратительные: так она себе растет и растет, только иногда подравнивай, а без нее — раз в два дня изволь скрести рожу бритвой!
— Придется, — поневоле согласился Шумилов. Чтобы выследить беглецов, нужно изменить внешность, притвориться панами, и он даже знал, каких именно панов следует изобразить, — из православной русской шляхты, из-под Орши. Это объяснило бы и своеобразный выговор, по которому варшавские поляки сразу бы опознали иноземцев.
Менять потребовалось решительно все — кроме разве что холщовых подштанников.
Казалось бы, не так уж отличается жупан от русского кафтана или однорядки, а поди ж ты — люди сразу видят разницу. А польские кушаки без слов говорят, кто ты таков и богат ли. Узнав цены на эти особым образом сотканные кушаки с золотыми нитями и филигранными пряжками, Шумилов возмутился и отказался брать. Ивашке с Петрухой-то что, а ему за каждую копейку ответ держать.
Временно отложив попечение об одежде, московиты задумались об оружии.
— Нужно обзавестись саблями, — сказал Шумилов. — Иначе нас польские паны и за людей не сочтут, а так — за подлое сословие.
— Может, и лучше, чтобы за подлое сословие, — возразил Петруха. — Я слыхал, паны горды, чуть что — за рукоять хватаются. Я вот саблей махать не обучен, как раз на тот свет отправлюсь.
— Я тоже, — признался Ивашка.
— Я умею обращаться с рапирой и со шпагой, но не очень хорошо, — призналась Анриэтта. — Мне больше приходилось стрелять.
О том, что Анриэтта и Дениза побывали во всяких переделках, следуя за мужьями, сторонниками покойного английского короля, Шумилов знал от Ордина-Нащокина, который, вербуя женщин в лазутчицы, обо всем их расспросил, Ивашке же немало рассказала Дениза.
— Сабельной рубке меня учили, — сообщил Шумилов с таким видом, будто у него вдруг зубы заболели. — Вот только выбирать клинки не умею. Будь мы на Москве, я бы нашел в Саадачном ряду знатока. А тут нам вместо хорошего клинка поганый подсунут, мы и не поморщимся.
— А не все ли равно? — спросил Петруха. — Коли они нам лишь для вида?
— Не дам тратить казенные деньги на всякую дрянь, — отрубил Шумилов.
С деньгами была сущая беда — московиты напрочь запутались в польских медных шелягах, серебряных грошах, двугрошах, трояках, шостаках, ортах, талерах, полуталерах, дукатах и двудукатах. А у них еще были и курляндские деньги, и даже, на всякий случай, шведские.