Арабы перешли от сомнений к неистовому оптимизму и обещали примерную службу. Фейсал принял большинство из племен билли и моахиб, что сделало его хозяином в Аравии между железной дорогой и морем. Затем он послал джухейна к Абдулле в вади Аис.
Он мог теперь готовиться серьезно заняться Хиджазской железной дорогой; но, поскольку наш опыт был лучше, чем мои принципы, я упросил его сначала задержаться в Веджхе и поставить на ноги интенсивное движение среди племен за нашими пределами, чтобы в будущем наше восстание могло быть расширено, и железная дорога была под угрозой из Тебука (границы нашего теперешнего влияния) к северу, до самого Маана. Мое видение курса арабской войны было еще подслеповатым. Я не видел, что проповедь была успехом, а сражение — заблуждением. На тот момент я связывал их воедино и, поскольку Фейсал, к счастью, любил преображать умы больше, чем разрушать рельсы, с проповедями дело шло лучше.
С его северными соседями, прибрежными ховейтат, он уже начал; но теперь мы послали к бени-атийе, более сильному народу на северо-востоке, и сделали крупный шаг, когда вождь, Ази ибн Атийе, пришел и поклялся в верности. Его главным мотивом была зависть к собственным братьям, так что мы не ожидали от него активной помощи; но хлеб-соль с ним давали нам свободу передвижения вдоль территории его племени. Дальше располагались разные племена, под властью Нури Шаалана, великого эмира рувалла, который, после шерифа, и ибн Сауда, и ибн Рашида, был четвертой фигурой среди влиятельных принцев пустыни.
Нури был стариком, он правил своим племенем аназе тридцать лет. Он принадлежал к верховной семье руалла, но не имел предков среди них по рождению, он не был любим, не был и великим воином. Положение вождя было приобретено единственно силой его характера. Чтобы завоевать его, он убил двух своих братьев. Позже он добавил шерарат и других к числу своих приближенных, и по всей пустыне его слово было абсолютным законом. У него не было ничего от льстивой дипломатии заурядного шейха: одно слово, и приходил конец спору или спорщику. Все боялись его и повиновались ему; чтобы пользоваться его дорогами, нам нужна была его поддержка.
К счастью, это было легко. Фейсал обеспечил это за годы до того, и поддерживал обменом подарками между Мединой и Йенбо. Теперь, из Веджха, Фаиз эль Гусейн отправился к нему, и его пути пересеклись с ибн Дагми, одним из вождей рувалла, направляющемуся к нам с желанным подарком из нескольких сотен хороших вьючных верблюдов. Нури, конечно, еще держался с турками дружественно. Дамаск и Багдад были его рынками, и турки могли в три месяца обречь его племя на голод, если бы его заподозрили; но мы знали, что когда придет час, мы получим его вооруженную помощь, а до этого — все, что угодно, кроме нарушения отношений с Турцией.