Его благосклонность открывала для нас Сирхан, знаменитую дорогу, земли для лагеря и цепь колодцев, которые тянулись сериями выстроенных впадин от Джауфа, столицы Нури, на юго-восток, к северу от Азрака, около Джебель-Друз в Сирии. Именно свобода Сирхана была нужна нам, чтобы достичь палаток восточных ховейтат, тех самых абу-тайи, у которых вождем был Ауда, величайший воин Северной Аравии. Только при поддержке Ауды абу Тайи могли мы обратить племена от Маана до Акабы на нашу сторону, так, чтобы они помогли нам взять Акабу и очистить ее горы от турецких гарнизонов, и только при его активной поддержке могли мы отважиться броситься из Веджха в долгий путь на Маан. Со дней Йенбо мы ждали его и пытались привлечь его в наше дело.
В Веджхе мы сделали большой шаг вперед; ибн Заал, двоюродный брат Ауды и военачальник абу-тайи, прибыл семнадцатого февраля, и это был во всех отношениях удачный день. На рассвете прибыли пять вождей шерарат из пустынного восточного Тебука, и принесли в подарок яйца арабских страусов, изобильные в их почти нехоженой пустыне. После них рабы представили Даиф-Алла абу Тийира, двоюродного брата Хамда ибн Джази, главы центральных ховейтат на плато Маана. Они были многочисленными и сильными; превосходные бойцы, но кровные враги своих родичей, кочевого клана абу-тайи, по причине застарелой вражды между Аудой и Хамдом. Мы с гордостью видели, что они зашли настолько далеко, чтобы приветствовать нас, но не были довольны, потому что они меньше, чем абу-тайи, годились для нашей цели — атаки на Акабу.
Вслед за ними пришел двоюродный брат Наввафа, старший сын Нури Шаалана, с лошадью, посланной Наввафом Фейсалу. Шаалан и джази, будучи во вражде, смотрели друг на друга косо: так что мы разделились на отряды и сообразили новый лагерь для наших гостей. После руалла объявили о вожде абу-таджейга, оседлых ховейтат побережья. Он принес от своего племени знаки почтения и трофеи из Дхаба и Мовейме, двух последних турецких отдушин на Красном море. Для них освободили место на ковре Фейсала, и ему была принесена самая теплая благодарность за деятельность его племени, которая привела нас к границам Акабы по путям, слишком трудным для силовых операций, но удобных для проповеди и еще больше — для получения новостей.
Днем прибыл ибн Заал, с десятком других вождей из приближенных Ауды. Он поцеловал руку Фейсалу один раз за Ауду и еще один за себя, и, сев позади, объявил, что он пришел от Ауды передать его приветствия и просить приказаний. Фейсал дипломатично сдержал внешние проявления своей радости и с важностью представил его кровным врагам, джази ховейтат. Ибн Заал натянуто приветствовал их. Позже у нас с ним были долгие частные беседы, и мы отпустили его с богатыми подарками, еще более богатыми посулами и личным посланием Фейсала к Ауде о том, что его дух не успокоится, пока он не увидит Ауду лицом к лицу в Веджхе. Ауда имел внушительное, рыцарственное имя, но был для нас неизвестной величиной, и в таком жизненно важном деле, как Акаба, мы не могли позволить себе ошибки. Он должен был прийти, чтобы мы оценили его и оформили наш будущий план непосредственно в его присутствии и с его помощью.