Пока мы все еще обсуждали, что делать (я нуждался в советах Заала, одного из лучших всадников среди всех живущих на земле, и самого компетентного судьи для моего полусырого плана), испуганный парень примчался к нашему очагу для кофе и выпалил, что какие-то всадники в облаке пыли быстро подходят со стороны Маана. У турок там был полк на мулах и полк кавалерии, и они всегда хвастались, что однажды навестят абу-тайи. И вот мы вскочили, чтобы встретить их.
У Ауды было пятнадцать человек, из которых пять — полноценные, а остальные — седобородые старцы или мальчишки, но у нас был отряд в тридцать человек, и я посочувствовал турецкому командиру, выбравшему для внезапной атаки именно тот день, когда у ховейтат гостит отделение индийских пулеметчиков, знающих свое дело. Мы собрали и поставили на колени верблюдов в глубоких каналах, разместили «виккерсы» и «льюисы» в остальных из этих природных траншей, прекрасно загороженные кустами алкали, и они поднимались над ровной поверхностью на восемьсот ярдов в каждую сторону. Ауда сложил свои палатки и бросил своих стрелков с винтовками на поддержку нашего огня; и, когда мы спокойно ждали, первый конник подъехал по берегу к нам, и мы увидели, что это были Али ибн эль Хуссейн и Абд эль Кадер, пришедшие в Джефер со стороны врага. Мы весело воссоединились, пока Мохаммед готовил вторую порцию риса с помидорами для Али. Они потеряли двух человек и лошадь в ночной перестрелке на рельсах.
Ллойд должен был ехать отсюда в Версаль, и мы попросили у Ауды проводника, чтобы доставить его через железную дорогу. Найти человека не составляло труда, но крайне сложно было найти ему транспорт, так как верблюды ховейтат были на пастбище, а ближайшее пастбище лежало в целом дне пути на юго-запад от этих пустынных колодцев. Я разрешил эту проблему, выделив животное для нового проводника из своих собственных. Выбор пал на мою почтенную Газалу, беременность у которой проходила тяжелее, чем мы думали. Еще раньше, чем закончилась бы наша долгая экспедиция, она не годилась бы для спешной работы. Поэтому, чтобы воздать честь хорошей посадке и бодрому духу Торна, его переместили на нее, а ховейтат в это время стояли вокруг, разинув рты. Они ценили Газалу превыше всех верблюдов в пустыне и заплатили бы немало за честь прокатиться на ней; и вот ее отдают солдату, из-за розового лица и распухших от офтальмии глаз похожему на зареванную женщину; как заметил Ллойд, он смахивал на похищенную монашку. Грустно было расставаться с Ллойдом. Он был понимающим, мудрым помощником и желал нашему делу добра. К тому же он был единственным образованным человеком с нами в Аравии, и в эти несколько дней, проведенных вместе, наши умы уносились далеко, обсуждая любую книгу, все что угодно на небе и на земле, что пересекало нашу фантазию. Когда он уехал, нам снова оставались только война, племена, верблюды, и так без конца.