Утром мы выступили, чтобы взглянуть на Мудоввару, разъезжая с королевским великолепием в ревущих машинах по гладкой поверхности из песка и кремния; солнце стояло низко на востоке, позади нас, и его свет скрывал нас, пока мы не приблизились и не увидели, что на станции стоит длинный поезд. Подкрепление или эвакуация? Через минуту на нас обрушился огонь четырех пушек, две из которых были австрийскими горными гаубицами, подвижными и точными. С семи тысяч ярдов они стреляли превосходно, а мы в недостойной спешке удирали к ближайшей впадине. Оттуда мы сделали широкий круг до того места, где мы с Заалом взорвали наш первый поезд. Мы подняли на воздух длинный мост, под которым в тот напряженный полдень отдыхал турецкий патруль. Затем мы вернулись в Рамле и продолжали разрушать пути и мосты с целью закрепить наши поломки, сделать их слишком серьезными, чтобы Фахри мог когда-либо их починить: а в это время Фейсал послал Мохаммеда эль Дейлана против еще нетронутых станций между нашей стоянкой и Мааном. Доуни спустя день соединился с ними географически; итак, эти восемьдесят миль от Маана до Мудоввары, с семью станциями, были всецело в наших руках. Активная оборона Медины с этой операцией закончилась.
Чтобы укрепить наш штаб, из Месопотамии прибыл новый офицер, Янг[112]. Он был бойцом регулярной армии, исключительных достоинств, с долгим и обширным военным опытом, и в совершенстве владел арабским. Его предполагаемой ролью было дублировать меня среди племен, чтобы наша работа против врага была шире и лучше направлена. Чтобы дать ему проявить себя в наших теперешних условиях, я поручил ему соединить Зейда, Насира и Мирзука на участке поврежденных рельсов в восемьдесят миль, к северу от Маана, пока я отправлюсь в Акабу и сяду на корабль в Суэц, чтобы обсудить будущее с Алленби.
Доуни встретил меня, и мы вкратце обсудили дела, прежде чем пойти в лагерь Алленби. Там генерал Болс радостно улыбнулся нам и сказал: «А мы уже в Сальте». На наши удивленные взгляды он продолжал, что вожди бени-сахр однажды утром пришли в Иерихон, чтобы предложить непосредственное сотрудничество двадцати тысяч их соплеменников в Темеде; и на следующий день, принимая ванну, он обдумал план и принял его.
Я спросил, кто был этот вождь бени-сахр, и он ответил — Фахад, торжествуя оттого, что успешно вступил в сферу моих владений. Все это звучало безумнее и безумнее. Я знал, что Фахад не способен собрать и четырехсот человек, и что в данный момент в Темеде не стоит ни одной его палатки: они двинулись на юг, к Янгу.