Вот и Артемий, старый друг, ушел в мир иной, но именно благодаря ему Курбский, до сих пор верный православию, принялся за перевод православных книг. Князь презирал лютеран и католиков и потому считал, что совершит богоугодное дело, если сможет среди литвинов распространить Священные Писания, переведенные со славянского языка. Он даже сумел окружить себя единомышленниками, которые работали денно и нощно, и со временем умножался список переведенных ими книг. Курбский пытался говорить с панами о религии, завязывал богословские споры, надеясь хотя бы таким способом распространить писанные им и его соратниками труды, но и это прошло незаметно для всех — его никто не слышал и не захотел слышать, он остался чужаком, задиристым "москалем-выскочкой", и Курбский хорошо это понимал. Кроме этого, слишком противоречивы были религиозные настроения в Литве, и православие здесь явно уступало лютеранству. Со временем и кружок Курбского прекратил свою деятельность.
И сейчас князь задумчиво рассматривает никому не нужные труды свои, так и не принятые никем и не понятые. Он аккуратно отодвигает в сторону книги и находит грамоты. Все они давно читаны, среди них черновики его жалоб на недругов, с коими воевал, черновики посланий им, доносы властям.
Одна из последних бумаг, пришедших к нему накануне его отъезда под Волынь, касалась давней вражды князя с панами Вишневецкими. Уже больше десяти лет они воюют меж собой, жалуются друг на друга и строят козни. Все дошло до того, что двух доверенных людей Курбского во время сбора средств на грядущую войну с татарами убили слуги Вишневецких. Убийц схватили, но незадолго до отъезда Курбского к войскам он узнал, что убийцы отпущены. Князь вновь почувствовал, как понемногу его одолевает гнев. Он с раздражением отшвыривает прочь грамоту, вновь копается в бумагах. Как он устал от этой вечной борьбы, от вездесущих врагов! Ничего, и на этих управа найдется!
Рядом со Священным Писанием лежали грамоты, в коих были записаны должники Курбского — имена, а рядом сумма, тщательно подсчитанная до каждого гроша. О, князь был жаден и ненавидел своих должников, потому сам никогда не брал в долг. Тех, кто вовремя не отдавал деньги, ждало наказание — люди Курбского хватали их и привозили к нему на подворье, где князь, тут же зверея от их беспомощности и страха, нещадно бил должников, калечил и пытал. Сколько жалоб на него приходило потом! Но хитрый и изворотливый Курбский и здесь выходил сухим из воды и продолжал истязать, пытать, убивать. Осознавал князь потом, что, проливая кровь беззащитных жертв своих, он чувствовал удовлетворение. Он, порицавший Иоанна за его жестокость…