— Пан Андрей, — осторожно позвал Повилас, заглянув в дверь. Курбский вскинул на него недовольный взгляд. Слуга зашел, и князь заметил у него в руке свиток с печатью, при виде которой нутро у Андрея Михайловича словно куда-то провалилось.
— Доставили, пока вы были в отъезде. Я упрятал надежно, дабы… — начал с услужливой улыбкой Повилас, но, увидев, как наливается кровью бешеный взгляд хозяина, тут же поник и замолчал.
— И ты ни слова! Ты знаешь, что это? — закричал Курбский, зверея на глазах. Повилас что-то замямлил, склонил голову.
— Дай сюда! Живо!
Слуга вручил грамоту и, пятясь задом, скрылся в дверном проеме. Курбский внимательно взглянул на печать — он не ошибся. Это грамота от самого Иоанна. Торопливо была разорвана шелковая нить, скреплявшая свиток, и вот князь уже жадно вчитывается в витиеватые строки, писанные по-русски…
"…Вот и теперь Господь помиловал меня, грешника, блудника и мучителя. А наступающей крестоносной хоругви никакая военная хитрость не нужна, что знает не только Русь, но и немцы, и литовцы, и татары, и многие народы. Сам спроси у них и узнаешь, я же не хочу перечислять тебе эти победы, ибо не мои они, а Божьи.
Тебе же напомню лишь кое-что из многого, ибо на укоризны, которые ты писал ко мне, я уже со всей истиной ответил; теперь же напомню немногое из многого. Вспомни сказанное в книге Иова: "Обошел землю и иду по вселенной так и вы с попам Сильвестром, и Алексеем Адашевым, и со всеми своими родичами хотели видеть под ногами своими всю Русскую землю, но Бог дает власть тому, кому захочет.
Писал ты, что я растлен разумом, как не встретишь и у неверных. Я же ставлю тебя самого судьею между мной и тобой: вы ли растленны разумом или я, который хотел над вами господствовать, а вы не хотели быть под моей властью, и я за то разгневался на вас? Или растленны вы, которые не только не захотели повиноваться мне и слушаться меня, но сами мною владели, захватили мою власть и правили, как хотели, а меня устранили от власти: на словах я был государь, а на деле ничем не владел. Сколько напастей я от вас перенес, сколько оскорблений, сколько обид и упреков? И за что? В чем моя пред вами первая вина? Кого чем оскорбил? А чем лучше меня был Курлятев[30]? Его дочерям покупают всякие украшения, это благословенно и хорошо, а моим дочерям — проклято и за упокой…
А с женой моей зачем вы меня разлучили? Не отняли бы вы у меня моей юной жены, не было бы и Кроновых жертв. А если скажешь, что я после этого не стерпел и не соблюл чистоты, так ведь все мы люди. А ты для чего взял стрелецкую жену?1 А если бы вы с Сильвестром не восстали на меня, ничего бы этого не случилось: все это случилось из-за вашего самовольства. А зачем вы захотели князя Владимира