Она с особым сочувствием посмотрела на Анархон, точно только сейчас проникла в ее горестные тревоги, и негромко сказала:
— Ой, Анархон! Когда ты глянешь своими сияющими карими глазами, я влюбляюсь в тебя, милая! Давай скрестим свои мизинцы. С этого дня — неразлучные друзья мы! Не будем заноситься, не будем обижать друг друга, сестра моя.
Батийна держит речь
Рабийга, у которой раскраснелись щеки, была огорчена всем виденным и слышанным на базаре.
— Ах, алла-а! Мы устали бийть[43] сегодня больше, чем за все два месяца пути!
— И без твоего бийть надоели нам издевки рябых и пузатых мужчин, — с раздражением ответила Батийна.
Рабийга дернула руками, словно схватилась за горящий уголь, и сказала скороговоркой:
— До начала мажлиса осталось совсем мало. А мы еще на эрегиш не ходили, базарим до сих пор.
— Ой, объясни нам толком, татарская жена! На какой эрегиш мы должны пойти? — воскликнула Анархои.
Рабийга шумно рассмеялась, хлопая себя по бедру:
— Это запись, регистрация! Я бийть сказала: все делегации, что приехали на большой мажлис, должны записаться, понимаешь? А мы пошли базарить, просто шататься по городу…
— Брось ты, Рабийга, дорогая. Разве откроют мажлис без нас, когда они сами нас пригласили?..
Рабийга заторопилась:
— Пойдемте скорее. Нам очень стыдно будет.
Каждая чувствовала себя виноватой. Ракийма бодро зашагала, невнятно выговаривая себе под нос: «Стыдно, стыдно… зачем пошли базарить, приехали из такой дали…»
— Скажи, запишут нас теперь? — обратилась она к Рабийге.
— Записать-то запишут, — с досадой ответила Рабийга. — Но хочется первыми попасть.
У Батийны легко, радостно на душе, словно угодила на несказанное торжество. Никто не упрекнул: ты, мол, опоздала, неотесанная киргизка! Девушки, что вели запись, полны внимания. Любезно спрашивают каждую из делегаток: «Как ваша фамилия? Как ваше имя? Из какой республики приехали? Какой вы национальности?»
Словно сестры, встретившиеся после долгой разлуки, они смотрели на делегаток с трогательной сердечностью. «Эх, боже! Если б люди везде и всюду, во всякое время были вежливы друг к другу! Чувствуешь себя так, словно дали в руки светильник, пока ты слепо брел в непроглядной тьме. За очень короткое время узнаешь многое… Даже стараешься исправить свои недостатки. Нельзя же в самом деле подводить свой народ в таком святом месте, где собралось столько людей. Есть ли тут представители от наших братьев — казахов? Сарты, татары, уйгуры — наши братья. А каракалпака почти не отличишь от киргиза и казаха. Интересно, какой язык у таджиков? Ах, боже мой, сколько языков мы б знали, если б раньше нам довелось учиться?»