Еще отец Балтамбера Тунгатар, из ветви Караман рода Уак, почти всю жизнь был табунщиком Вали. Он походил на великана и обладал могучей силой. Сам Балтамбер превзошел и отца. Рост — верблюжий; посмотреть на него сзади — лопатки и затылок, как у быка-трехлетки; засучит рукава — мускулы на руках дыбятся волнами на озере в бурю; но дотронься до мускула — почувствуешь крепость и твердость камня. У него, широкого и нескладного, все было необыкновенных размеров. Голова, как надутый бурдюк; уши, как ладони; нос, как ступка для проса; мясистые красные губы; курчавая черная борода, с младости не знавшая бритвы, и только глазки были слоновьими — узкими и небольшими. Балтамбер был наделен сказочной силой. Он мог схватить за челку необъезженного горячего коня и свалить его наземь, он хватал несущегося аргамака за хвост и останавливал его. Если бы он не был табунщиком, стал бы батыром. Степные батыры и так не осмеливались вступать с ним в поединок. В быту Балтамбер был очень неопрятен; мыться не любил, грязь въедалась в поры его кожи; от него всегда пахло потом; он крупными горстями засовывал в рот жевательный табак — насыбай, и уголки его губ были всегда испачканы коричневой слюною. Но здоровьем он отличался удивительным. Даже в сильные морозы накидывал чуть ли не на голое тело старенький чекпен из верблюжьей шерсти, натягивал на босые ноги подлатанные сапоги, брал видавший виды кожаный малахай и работал без рукавиц, не чувствуя холода. А летом ему было достаточно широких штанов: он обходился без рубахи и не боялся солнца. Ел он за двоих, а то и за троих. Ему не составляло труда справиться с чашей сала и выпить ведро кумыса. Но обжорство не было в его натуре. Поест так один раз в день и больше не прикасается к пище. Характер у него был покладистый. Балтамбер избегал ругани и споров, не стремился советоваться по любому поводу, а молча делал свое дело. Легко прощал маленькие обиды. Но если по-настоящему сердился, то не кричал, не дрался, а просто сжимал обидчику руку, сжимал там, где есть мускулы, и это было больнее сильного удара. И если уж кто-нибудь задирал его, то на расстоянии, побаиваясь подходить близко.
Балтамбер начал пасти табун вместе со своим отцом. Потом ему поручили дойку кобылиц в ауле Вали. Балтамбер привязывал к канату двадцать-тридцать кобылиц и успевал их выдаивать, пока другие не справлялись и с пятеркой. В скорости с ним никто не мог тягаться. Прежде кумыс привозили на верблюдах, теперь Балтамбер сам притаскивал переполненные тяжелые сабы. Ночью он выпасал свой кумысный табун. Бывало, у других табунщиков лошадей поедали волки, а у Балтамбера за все время не пропал даже стригунок. Весь дом Вали, в особенности Айганым, уважали такого редкостного работника.