Когда стали разъезжаться, Есеней пригласил Турлыбека к себе в гости.
— Хорошо, я охотно поеду. Но надо и Чингиза позвать. Откажется — его дело.
Чингиз действительно отказался, найдя удобный повод. Но поблагодарил за приглашение. Он сообразил, что Есеней поступает по чужой указке.
В гостях у Есенея Турлыбек сказал напрямик:
— Ну, Есеке, теперь засучивай рукава и начинай копать ров для Чингиза. Ты меня понял?
— Не совсем…
— Каждую жалобу на султана пересылай в Омск. Постарайся, чтоб этих жалоб было побольше. А об остальном уж я сам позабочусь.
… Рука у Чингиза была твердая и жестокая. И хотя он свои действия согласовывал с крепостным начальством, с Шамраем, а чаще просто выполнял его приказы, население всю вину перелагало на одного султана.
Главным источником всех недовольств было лишение аулов их исконных земель.
Земли южного побережья озера Кусмурун с незапамятных времен принадлежали тагышской ветви аргынов. Ее составляли преимущественно бедняки. Они, можно сказать, были первыми казахскими шахтерами: копали под отвесными склонами кусмурунских холмов легко воспламеняющийся уголь, грузили его на свои немногочисленные арбы, возили его на джайляу и в русские села. Уголь шел по дешевке, но все-таки можно было кое-как кормиться и одеваться. Занимались тагышинцы и соляным промыслом. Соль можно было добывать и в засушливые годы и в годы половодья, когда она выступала белой густой каймой после отлива.
С возведением крепости тагышинцы лишились права добывать и уголь и соль. Их просто согнали с насиженных мест. Сопротивлявшихся заставили откочевать силой оружия. Никто не встал на их защиту. Они обратились с просьбой к Чингизу, чтобы он заступился за них, но ответ султана был кратким:
— Это приказ царя, я не могу его отменить.
Пробовали искать помощи у Турлыбека. Тот посоветовал поехать к Есенею. Есеней подумал и сказал:
— Пишите бумагу в Омск. Там разберутся.
Легко сказать — пишите бумагу. А кто ее напишет?
И тут Есеней вспомнил, что в Пресногорьковской, в Ыстапе, жил старый русский человек Семен Бекетов. Он хорошо писал на своем родном языке и прекрасно знал казахский. В аулах он был известен под именем Ысымана. С Есенеем подружился во время совместных походов на Кенесары.
— Кто напишет? Ысыман напишет. Поезжайте к нему!
И тагышинцы поспешили к Бекетову. Он составил по всем правилам жалобу, и она отправилась в Омск. За ней последовала другая, третья.
Есеней и его сторонники выискивали и справедливые и несправедливые поводы, чтобы подкопаться под Чингиза.
Впрочем, сам Чингиз давал предостаточно оснований возмущаться его поведением.