Так в Омске скоплялись не только жалобы, адресованные генерал-губернатору, но и жалобы, присланные на расследование из Собственной его величества канцелярии.
Сделать вид, что этих жалоб нет, тихонько прикрыть их было уже нельзя.
И тут наше повествование снова возвращается к лету 1847 года, к началу главных событий нашего романа.
В это время генерал-губернатор Западной Сибири отдает приказ произвести ревизию в Кусмурунском округе по заявлениям местных жителей. Руководство ревизией возлагается на генерал-майора Федора Алексеевича Штамма.
Чтобы представить себе ясней положение в степи, нужно иметь в виду еще одно обстоятельство.
Когда подточилась и по существу уже рухнула ханская власть, и на смену ей пришли округа и окружные начальники, не пустившие глубоких корней в степи и еще только ощупью вырабатывавшие новые методы управления, среди рассеянных по широким просторам казахских родов участились случаи барымты — грабительского увода скота, набегов на аулы. Старшим и младшим султанам, утвержденным в округах царской властью, было поручено решительно бороться с барымтой. В борьбе с барымтачами участвовали и русские войска. Чингиз принадлежал к тем султанам, кто не без успеха содействовал прекращению этих открытых грабежей. Барымту искореняли в течение нескольких лет и добились известных результатов. Но не окончательных. Дело в том, что открытый грабеж стал принимать формы темного воровства, а барымтачи не без основания приобрели кличку черных разбойников.
Среди этих разбойников были уаковец Кожык, сын Маната, и керей Медебай, сын Кишкильдика.
Бай Макаш, владевший большими табунами, жил в пойме реки Кундызды, неподалеку от Кусмуруна. У него, спокойного человека, не было никакого тяготения к спорам и грабежам. Но после смерти Аблая, в годы соперничества Вали и Касыма, двух сыновей властительного хана, Макаш склонился на сторону Касыма. Поэтому Чингиз, сын Вали-хана, считал Макаша своим врагом. Став ага-султаном Кусмурунского округа, Чингиз враждебно отнесся и к Кожыку, сыну Макаша. Он потребовал от него или откочевать куда угодно, или, если ему уж так хочется, сохранить свои владенья на Кундызды, привести ему, Чингизу, несколько сотен коней.
Однако Кожык, не в пример своему отцу, жадный любитель барымты и отчаянный задира, оскорбился предложением Чингиза. Он и коней не дал султану и с места не тронулся. Тогда упорный Чингиз прибегнул к испытанной помощи Шамрая. Сотня казаков согнала Кожыка с берегов Бобровой речки. Пришлось ему укрыться в Есильской стороне, где родичи наделили его землею в лесу Менизей.