Вслед за Ламбару все поднялись и стали расходиться. В доме остались только Имбата и Маруко.
— Ну, выкладывай свой секрет, — приготовился слушать Имбата.
— Вышел я сегодня из дому, гляжу — идет Свамин. Расстроенный такой. И дочку ведет за руку. «Ты, спрашиваю, куда» — «Ухожу, говорит, от вас насовсем. Собрались мы с дочкой в спешке…» Так было дело?
— Ну, так.
— «И забыл я, говорит, попросить у Имбаты одну вещь. Надо бы вернуться, да, пожалуй, не стоит». — «Вы что-нибудь забыли, учитель?» — спрашиваю я у него. «А вот видишь, — отвечает он, — какой на моей дочке старенький кайн?» Посмотрел я, и правда, уж такой плохой кэйн на ней! «Вы хотели попросить кайн, учитель?» — «Да, говорит, забыл впопыхах, а возвращаться не хочется». Ну я и предложил: «Давайте, учитель, я к Имбате зайду, кайн попрошу для вашей дочки». Он обрадовался. «Сходи, говорит, пожалуйста, добрый человек. Мы тебя здесь подождем».
— Где это здесь?
— Я их к себе в дом пригласил. Там они и ждут.
— Выходит, Свамин послал тебя…
— За кайном для Ваделы. Я думаю, ты не откажешь, ведь Вадела тебе родная, и ты должен о ней заботиться. А если ей нечего будет носить, тебя осуждать станут. Именно об этом я сразу подумал. Поэтому и пошел к тебе.
— Бедная Вадела! Мне ее очень жалко.
— Вот и помоги ей.
— Подожди минутку, пойду посмотрю, что бы ей такое дать.
С этими словами Имбата скрылся в соседней комнате и вскоре вернулся с куском материи в руках.
— Вот, Маруко, возьми. — Староста протянул сверток и добавил: — Но отцу ее передай, сам он пусть ничего от меня не ждет.
— Что ты, что ты, Имбата, Свамин для себя ничего и не просил. Он беспокоился только о дочке.
— Еще бы! Ему стыдно попрошайничать.
— Верно, верно, Имбата. Ну что ж, я, пожалуй, пойду, а то они, наверно, заждались меня.
Маруко вышел от старосты с высоко поднятой головой: как ловко сумел он надуть и Имбату! А еще говорят, будто он, Маруко, неудачник. Что-что, а удачу он умеет поймать за хвост. Веселый подходил Маруко к своему жилищу.
Хижина Маруко стояла на отшибе, прилепившись к подножию холма. Она была тесная, грязная и неприветливая. На дворе валялся всякий мусор, объедки. В комнатах по углам висела паутина; семейство Маруко, видно, не очень заботилось о чистоте. Домишко был маленький, семья у Маруко большая: девять душ, а мужчин только двое — он и его сын Кависта.
Едва Маруко вошел во двор, навстречу ему с радостным визгом кинулась маленькая девочка.
— Папа пришел! Папа что-то принес!
В одно мгновение все обитатели хижины высыпали наружу.
Увидев в руках у мужа два свертка, жена Маруко выхватила один и развернула.