— Даже у таких воинов можно вызвать страх, который заставит их лучше стараться, — уверенно произнёс евнух.
— И чего же они испугаются? — допытывался султан.
— Унижения, — последовал ответ. — Этот страх заставит твоих воинов по-настоящему подчиниться тебе и совершить то, на что они иначе не решились бы.
— Ты уверен, что это подействует? — спросил султан, видя, как у евнуха вдруг загорелся взгляд — наполнился злым весельем.
— Да, повелитель, — продолжал Шехабеддин. — Подействует, если ты покажешь воинам, что готов унижать их прилюдно. Прилюдное действует гораздо лучше, чем тайное. Вот почему начальник флота должен оказаться унижен у всех на глазах. Тогда он многое поймёт и изменится. А люди, увидевшие это, испугаются. И задумаются так, как не задумались бы, если бы этому человеку просто отрубили голову.
— Откуда ты знаешь?
— Евнухи много знают об унижении, повелитель, — всё с таким же горящим взглядом говорил Шехабеддин. — Евнух унижен с того самого мгновения, как становится евнухом. А затем он оказывается униженным снова и снова. И слышит, как над ним смеются. И в итоге евнух понимает, что согласен на всё, лишь бы больше не слышать подобного смеха. Это понимание делает евнухов самыми исполнительными слугами. Они готовы совершать даже то, на что не считали себя способными. А тебе, повелитель, нужны именно такие слуги. Евнух стремится заслужить похвалу и избежать унижения, которое обязательно последует, если господин разгневается. Твои воины пока не усвоили этот урок.
Мехмед не удержался от шутки:
— Даже если евнухи так хороши, я не могу превратить своих воинов в евнухов. И даже начальника флота не могу, хоть он и потерял право называться мужчиной после такого глупейшего поражения.
Евнух даже не улыбнулся и серьёзно продолжал:
— Превращать в евнухов никого не нужно, повелитель, но если Балта-оглы недостоин называться мужчиной, то покажи ему, что он не человек, а пёс, которого можно бить, пока хозяину не надоест…
— И всё же откуда ты знаешь, что это подействует?
— Евнухов воспитывают именно так, а евнухи — лучшие слуги, — повторил Шехабеддин, явно избегая вдаваться в подробности, но Мехмед стал думать, что совет и впрямь дельный, хоть и рискованный.
— Шейх Акшамсаддин пишет, что есть опасность бунта, — заметил султан, — и это правда. Что если я последую твоему совету, но моё войско возмутится, а не испугается?
— После наказания нужно сразу направить людей выполнять очередной приказ, — последовал ответ. — Тогда всё возмущение обратится против неверных, а не против тебя.
— Мне отправить всех в бой? А если бой закончится неудачей? Тогда возмущение обратится против меня.