Даже Мехмед, не будучи знатоком морского дела, уже понял, как надо действовать. Беспокойно разъезжая вдоль берега и наблюдая за битвой, он повторял: «Сожгите им паруса. Сожгите им паруса». Он не кричал это лишь потому, что знал — Балта-оглы всё равно не услышит.
И вдруг, когда «слоны» уже почти достигли цели, слова о парусах как будто услышал Аллах. Ветер исчез! Огромные корабли остановились, а затем их начало сносить течением к тому берегу, на котором находился Мехмед и его всадники. В такие минуты султан, который обычно даже не считал нужным соблюдать правило ежедневной пятикратной молитвы, становился пламенно верующим.
Четыре вражеских корабля, за время боя успевшие объединиться в одну плавучую крепость, продолжали сопротивляться, но их участь казалась предрешённой. Мехмед уже был готов признать правоту своего начальника флота в том, что суда с вёслами всегда имеют преимущество перед судами, у которых есть лишь парус… Однако Аллах явно не хотел, чтобы Мехмед сказал это во всеуслышание.
Когда вражеские корабли уже настолько приблизились к берегу, что Мехмед, сам того не замечая, въехал в воду, будто встречал их, безветрие закончилось. «Слоны» снова пришли в движение и, легко раздвигая заслон из турецких судов, снова направились туда, куда и собирались — к цепи.
Только теперь Мехмед заметил, что солнце закатилось за горизонт, на залив стремительно опускались синие сумерки, поэтому вражеские корабли, уходящие прочь, становились видны всё хуже и хуже.
Султан досадливо скрипнул зубами и поехал прочь. Он даже не дождался своего начальника флота, чтобы обругать, потому что думал не о нерадивом слуге, а о себе: «Мои приказы не исполняются. Мои приказы не исполняются. И что теперь? Из этого положения нет выхода? Мои люди говорят меж собой, что незачем подчиняться, пока повелитель не докажет, что способен взять город. Но как я возьму город, если мне не подчиняется моя же армия?»
Когда султан подъехал к своему шатру, располагавшемуся посреди лагеря близ западных стен столицы румов, то явственно слышал, как за стенами, находящимися где-то там, в темноте, звонят колокола. Четыре вражеских корабля, с которыми ничего не смог сделать весь османский флот, конечно, уже оказались за цепью, вошли в одну из гаваней города, и теперь началось торжественное чествование «победителей».
Мехмед поспешил скрыться в шатре, чтобы больше не слышать звона. Но этот проклятый звук почему-то продолжал звучать в ушах, заставляя испытывать жгучее чувство стыда: «Мои приказы должны исполняться. А если они не исполняются, то кто я? Правитель или мальчишка? Всеобщее посмешище?»