И вот теперь ее вели, а она покорно шла. И несла в себе тоскливое признание того факта, что нет больше прежней Лоры Никоновой. Та, прежняя, осталась за чертой, которую эта, нынешняя, переступила. Все. Точка. Назад пути нет.
Тот, кто считает, что с ним ничего подобного произойти не могло, пусть подумает о тех десятках или, скорее, сотнях миллионов несчастных, которым довелось испытать на себе тяготы рабства за тысячелетия человеческой истории. Об очередях в газовые камеры и к расстрельным рвам. О жертвах кровавых диктаторских режимов. Наконец, о тех же черных невольниках, которых вывозили из Африки. Даже бесстрашные американские индейцы в конечном счете смирились и отправились в приготовленные для них стойла. Чего же вы хотите от женщин, которых, между прочим, даже сейчас держат в сексуальном рабстве? По всему миру их где-то около тридцати миллионов. Сколько из них совершали попытки суицида или бегства? Статистика об этом умалчивает. Но вряд ли среди них так уж много непокорившихся. Живут как могут. Потому что жизнь одна, и это очень остро ощущаешь, когда твоей жизни что-то реально угрожает.
Лору втолкнули в комнату, дверь за ней захлопнулась. Она подняла взгляд, проверяя, с кем ей предстоит иметь дело на этот раз. От сердца немного отлегло. На разноцветных ковриках, расстеленных на грязном полу, сидели три девушки. Тоже раздетые, но не совсем догола, как Лора.
Она не знала, куда девать руки, и никак не могла заставить себя распрямиться. Ей было стыдно.
— Чего стоишь? — окликнула ее одна из девушек. — Садись. В ногах правды нет.
— Ты кто? — спросила другая. — Как звать?
Все четверо представились друг другу. Лорины товарки по несчастью были симпатичные, с хорошими фигурами. Ту, что выглядела ухоженнее остальных и вела себя довольно раскованно, звали Роксаной. Две другие назвались Олей и Леной. Эти девушки Лоре понравились. Она даже почувствовала себя немного уверенней, как это бывает с людьми, попавшими в беду и неожиданно нашедшими поддержку в хорошей компании.
— Теперь это твое место, — сказала Лена, указывая на порядком вытертый и засаленный коврик малинового цвета.
— Совсем недавно освободилось, — добавила Оля. — До тебя с нами Дана кантовалась.
— Ее убили, — буднично сообщила Лена.
— Как? — вырвалось у Лоры.
— Битой. По голове.
— Надо было сидеть тихо, — обронила Роксана. — Не рыпаться.
— Я тоже рыпнулась, — призналась Лора. — Мне пообещали в следующий раз глаза выколоть.
— Ужас! — воскликнула Оля, прижав ладонь к груди, как будто хотела придержать подпрыгнувшее сердце.