Раздался звук плевка.
— Полегче! — взвизгнула девушка из темноты. — По губам получишь.
— Извини. Это я от избытка чувств.
— Держи свои чувства при себе, понятно? Они никому больше не интересны.
«Конец, — подумала Лора обреченно. — Это точно конец. У папы не получилось. Я пропала. Навсегда».
Фура все ехала и ехала в неизвестном направлении. Девушек качало и сталкивало друг с другом. Лора попробовала лечь, но из железных листов, которыми было устлано днище, торчали какие-то винты и гвозди. Приходилось сидеть. Приходилось терпеть. И принимать все как есть. Уже без проблеска надежды.
Когда машина остановилась, внутрь забрались нигерийцы. Они связали девушек, а потом натянули им на головы черные мусорные мешки. После этого их везли еще несколько километров и опять остановились. Дверь открылась.
— Девочки! — пробормотала невидимая пленница. — Мне кажется или так и есть? По-моему, морем пахнет.
И в самом деле, пахло морем. Только сегодня этот запах не ассоциировался с привольем и радостью. Лора расплакалась.
Северцев был в курсе произошедшего. Он посмотрел на Никонова со смесью превосходства и жалости. А еще в его взгляде читалось отчуждение. Он как будто бы опасался, что общение с бывшим сослуживцем может негативно сказаться на его карьере.
— Кто это так тебя разукрасил? — спросил он.
— Ты поможешь мне? — спросил Никонов, оставив вопрос сослуживца без ответа.
— Э-э… конечно. Ты ведь не о чем-то противозаконном просишь?
Его глаза утверждали прямо противоположное сказанному. Он не собирался помогать товарищу. Как и те оперативники, на которых Никонов рассчитывал. Все как один ответили отказом, прямым или уклончивым. Суть от этого не менялась. Коллеги отвернулись от Никонова. Он стал неприкасаемым. Парией. Прокаженным.
— Я знаю, где засела банда, удерживающая заложниц, — произнес он, ни на что не надеясь. — Молодых девушек. Среди них моя дочь. Пойдешь со мной? У меня оружие забрали. И я один.
— Ты шефу обрисовал ситуацию? — поинтересовался Северцев.
— Естественно.
— А он?
— Речь сейчас о тебе, — сказал Никонов. — Вдвоем мы справимся. Разнесем эту свору в клочья. Тебя к награде представят. В звании повысят.
— Ага, — фыркнул Северцев. — Наградят сроком за превышение служебных обязанностей. А если стрелять придется, то вообще крышка. Не втягивай меня, Леха. Не по-товарищески это.
— А в кустах отсиживаться по-товарищески?
— Слушай, не пори горячку, а? Проспись хотя бы сначала. Потом подумаем вместе, как быть. Обмозгуем это дело.
— Я не пьяный!
— Конечно.
Взгляд Северцева сделался отстраненным.