— Крысы на улицах Лондона, Мэри! — говорил мужчина с придыханием. — Такое ощущение, будто мы вернулись в каменный век! Власти не успевают хоронить умерших людей, их просто складывают в кучу возле домов…
— Ты сам это видел, Джон? — спросила Марина.
— Это что-то ужасное! Что с нами со всеми будет, Мэри? — хныкал мужчина, его хриплое дыхание было слышно через мембрану микрофона.
За те годы, что Марина жила в России, она успела подзабыть английский язык, отдельные слова отчима были ей не понятны. Странная штука — генетика! По сути, Джон являлся ее фактическим отцом, — мать уехала в Англию, когда девочке было шесть лет, но только вернувшись в Россию и заново познакомившись со своим биологическим родителем, она с поразительной ясностью поняла: здесь ее страна, и этот коренастый мужчина с колючим взглядом таких же, как у нее, серо-голубых глаз — ее родной отец. Единственный и неповторимый. Джон был внимателен к новой дочери, заботлив и потрясающе скуп. Скуп на деньги, на проявления чувств, на поступки. Авдеев являлся его абсолютной противоположностью. Он был готов на жертвенность и обладал абсолютно русским бескорыстием. При этом она не могла назвать своего обожаемого отца положительным героем. В его жизни была некая закрытая часть, о которой не догадывались самые близкие люди. «Добро пожаловать, господин Фрейд!» — любила подшучивать над собой Марина, знакомясь с очередным бойфрендом и всякий раз в них разочаровываясь. Последний из которых, Вадим, напомнил ей отца в молодости по тем фотографиям, которые она сумела найти, но ничего общего с Авдеевым в характере у него не было. Обрушившуюся как снежная лавина болезнь Вадим принял трагично. Он плакал, просил помочь. Марина суетилась, поила его чаем с медом, а в душе поднималась волна негодования. Где вы, брутальные парни с обворожительной улыбкой и искрящимися глазами, которые мгновенно могли превратиться в ледяные кинжалы? От парней отбоя не было, Марина была красива. Опять-таки, сочетание генов помогло, внешность матери и бойцовский нрав отца. От осины не родятся апельсины! Она влюбилась в отца с первой встречи, пять лет назад, в аэропорту Пулково, а после головокружительной истории, случившейся два года назад в Хэллоуин[1], к любви прибавилось обожание. Девушка как бы неосознанно проживала детское восхищение отцом, которого была лишена по причине эмиграции.
— Все будет хорошо, Джон! — с трудом ворочая языком, сказала Марина. Она сидела, закутавшись в одеяло, по телу пробегали волны озноба.
— Мы все умрем! — с тягостной обреченностью повторял Джон. — Твоя мать была сильной женщиной, Мэри. Не помню, чтобы она чем-то болела. Это какой-то кошмар! За умершими людьми приезжают специальные службы. С ними невозможно поговорить. Они одеты в специальные костюмы и противогазы, я такое видел в фантастических фильмах. Просто забирают умерших, и все! — Он расплакался. — Я остался совсем один, Мэри! Может быть, ты приедешь?