Я глубоко вздохнула и поняла, что совершенно потеряла нить марекового монолога:
– Чего ты там раскрыл?
Он взял мою руку и провел по ладони подушечкой большого пальца, как совсем недавно делал пан Килер.
– Вот это, Аделька. Я твою чувственность раскрыл, понимаешь? Думаешь, не заметно было, как ты на площади к фахану льнула? Вчера едва робкие прикосновения его вельможности терпела, а сегодня… – Я выдернула руку, Марек криво улыбнулся. – Мой поцелуй тебя возбудил, растопил ледяные оковы, в которых ты пребывала. А это значит… значит…
Черные как ночь глаза остановились на моих губах:
– Воспользоваться плодами своих трудов я никому не позволю.
Тут его отвлек один из гостей, попросив рассказать об охоте на златорогого оборотня. Я вдохнула, выдохнула, ущипнула себя над коленом. Морок он, а не Марек! Глупостями своими так заворожил, что я как дышать забыла. Пан Шпильман как раз отдыхал, и чародей пошел к стойке, взгромоздился на нее и около получаса вдохновенно врал.
– Адичка, – встревоженный шепот Гражинки был едва слышен, – беда. Рузечка в календарь поглядела, мы с лунными циклами ошиблись.
Мой организм как будто ждал этих слов, живот болезненно скрутило, на лбу выступила испарина. Те самые дни, женские, опасные.
Я вскочила, поймала за передник растрепанную Госю:
– До послезавтра меня в трактире не будет, захворала.
Девушка кивнула, ей моя таинственная хворь была привычна:
– Мы с хлопцами со всем справимся, ступайте, панна-хозяйка.
– Какое счастье, что Госька за Анджеем не ушла, – басила тетка, когда я взбегала по лестнице. – Надо все-таки придумать, кого ей в женихи подобрать, чтоб…
Шкатулка, амулет! Я не успела его забрать! Неважно, это как раз подождет. Все подождет. Я захлопнула дверь своих покоев, повернула ключ, набросила засовы, придвинула к порогу комод. Рузя стучала ножками впереди, расчищая дорогу:
– Быстрее, Адичка, чудом успели. Это я виновата, неправильно эллипс черной луны заложила.
Приблуд не было, ни одной, кажется… Голосок тетки пропал, отсеченный прозрачной хрустальной мембраной моего тайного места. Ни звука, ни ветерка, только два силуэта снаружи. Гражина прижалась лицом к стеклу, я погладила сквозь преграду синюю щеку:
– Спасибо, тетечки. Что бы я без вас делала?..
Мои драгоценные родственницы, два неупокоенных духа. Познакомились мы так. Юная Аделька, действительно юная, только ходить научилась, отправилась трактирные закоулки исследовать. Тогда дом казался мне огромным и полным тайн. На чердаке я их и нашла, и тайны, и теток. Довольно долго не понимала, с кем именно подружилась, мне тогда без разницы было – живой, мертвый или приблуда. Если напасть пытается, верещу в голос, матушка из трактира прибегает и развоплощает опасность. Но эти призраки оказались безвредными. Кто они, откуда, покойницы не знали. Имена им Морава придумала, уже после того, как позволила остаться, специально со звуком «р», чтоб я побыстрее картавить разучилась.