– Да какая разница? – фыркнула я. – Придет время, будете опять с фаханом за мою уже постаревшую тушку сражаться.
– А до этого Караколь все свои силенки на то, чтоб тебя в себя влюбить, бросит.
– Обещаю не поддаваться. – Я нажала на загогулину, браслет немножко разошелся, я придержала его ладонью, чтобы в случае опасности снова закрыть. – Ну же, поклянись.
– Непременно, моя ядовитая, – шепнул интимно чародей, тесня меня к стене, – всё, что захочешь, но на прощанье мне нужно одну вещь проверить…
Моя спина вжалась в резную шпалеру, полы халата распахнулись, ладонь соскользнула, Марек выдернул руки:
– Одну важную вещь…
Он что-то шептал, не по-нашему, гортанное, нездешнее, на меня накатила горячая слабость. Браслет? Какой браслет? Вдалеке, нет, в каком-то другом мире открывались двери моих покоев, разоренную гостиную наполняли голоса и топот ног, а здесь, в этой вселенной, мужские руки гладили мое тело сквозь тончайший шелк сорочки, и требовательные губы целовали мои.
– Адель! – В вопле фахана звучал нечеловеческий ужас.
Я оттолкнула Марека, чародей пошатнулся, держась за грудь:
– Что происходит? – Он поднял к лицу руку, браслет не мерцал, плотно охватив запястье, я даже не заметила, когда успела его закрыть. – Заклинание сработало? Адель… я… Я люблю тебя?
На Карла было страшно смотреть, он посерел лицом, на лбу блестели бисеринки пота. Ясна придерживала господина под локоть, и она же сочла своим долгом пояснить:
– Этот амулет подчинения действует на носителя не болью, а внушает ему безграничную любовь.
– К кому?
Тут я заметила, что за пряжку башмака бургомистра зацепились мои многострадальные панталоны, видимо, выроненные еще на лестничной клетке, и попыталась подцепить тряпочку ногой. Вот ведь позорище.
– Я люблю Моравянку, – сказал Марек.
Ясна тяжело вздохнула:
– Амулет активируется поцелуем. За каким фаханом вы… – Тут девушка смутилась. – Простите, мой принц, я не имела в виду вас. Зачем эти целовались?
– На прощание, – ответил с готовностью чародей, – между людьми так бывает, особенно если их двое, и они разнополые. Поцелуем? Так лорд Караколь собирался меня, несчастного…
Марек картинно испугался, схватил меня за руку:
– Для всех будет лучше думать, что поставить на моих невинных устах рабское клеймо было поручено панне Крыске.
Секретарша густо покраснела. Мои щеки тоже пылали, чернявый интимно поглаживал мою руку:
– Адель, любовь моя. Моя драгоценная… Ну и что, что не любишь? Ответственность придется взять, да… Потому что артефактом наградила, влюбила…
– Значит, так, – я отстранилась, – сейчас я сниму с пана Марека этот треклятый артефакт и попрошу его покинуть Лимбург…