Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания (Фаворская) - страница 126
Фото 38. Андрей Евграфович Фаворский, член III Государственной думы. 1907 г.
Дом в Епифановке был незатейливой архитектуры, но комнаты были большие, вместительные. Дом стоял на берегу озера, комаров и мошек и там было довольно, но окна были затянуты сетками, так что в комнатах можно было спасаться от этого бедствия. Озеро было рыбное, но дно было довольно илистое, в этом иле раздолье было карасям и линям, но когда нас за обедом угостили жареным линем, он мне не понравился, на вкус он сильно отдавал тиной.
Андрей Евграфович и Ольга Владимировна были очень нам рады. Ольга Владимировна была очень радушная хозяйка, но хозяйство у нее всегда шло как бог на душу положит. Она не умела требовать и не всегда рационально все устраивала. Но она была такая добродушная, доброжелательная, не любила стеснять свободу своих гостей, что у нее в доме все чувствовали себя очень уютно. После обеда мы с Андрюшей спустились к озеру, и он предложил мне покататься, но не на лодке, таковой там не оказалось, а на ботничке — небольшой плоскодонной посудине. Я храбро согласилась, и мы объехали почти все озеро; ботничок этот был довольно неустойчив, а если бы он перевернулся, я бы камнем пошла на дно. Потом мы рассматривали хозяйство Андрея Евграфовича, его пасеку, гуляли по лугам, где цвел шиповник — белый, розовый и желтый, где росли крупные душистые ландыши и чудесные незабудки. Вечером мы рано легли спать, после бессонной ночи и дня, проведенного на вольном воздухе, мы с отцом крепко спали, несмотря на писк комаров, которые все же умудрились попасть в комнаты. На следующий день мы распростились с хозяевами и поехали в Павлово вместе с Елизаветой Евграфовной и мальчиками. Там мы побывали опять около собора, даже снялись около могил, а затем пошли к знакомому отца, купцу Карачестову. Отец расспрашивал его о павловских кустарях, об их работе, о сбыте изделий, вспоминал своих товарищей. От Карачестовых Елизавета Евграфовна с сыновьями поехала в Епифановку, а мы с отцом наняли тарантас (безрессорные дроги, на которых укреплена плетеная из ивовых прутьев повозка), и поехали в Горбатов, на железную дорогу. Дорога шла почти все время лесом — узкая проселочная дорога, которую то и дело пересекали корни деревьев. Наш тарантас так подпрыгивал на этих корнях, что нам приходилось крепко держаться за боковые стенки нашего экипажа. Лес был густой, высокий, верхушки деревьев почти смыкались над дорогой, так что солнце почти не проникало через навес из ветвей.
Несколько раз нам попадались, немного отступя от дороги, могильные голубцы — большие деревянные кресты, с двух сторон, как крышей, покрытые двумя досками. Лес был мрачный, голубцы угрюмо темнели, корни как змеи извивались на дороге. Растрясло нас ужасно, и мы были очень рады, когда приехали наконец в Горбатов и сели в поезд, чтобы ехать в Москву. Горбатов — маленький невзрачный городишко, смотреть там было нечего, а знаменитые черные горбатовские вишни еще были зеленые.