Отец всегда любил посещать рынки в тех городах, где мы с ним бывали. Рыбный рынок в Бергене, безусловно, был интересен: каких только рыб там не было! Громадные палтусы (океанская камбала), семга, треска, различные большие и маленькие рыбы невиданных цветов и фасонов. А вот лежит морской черт, рыба среднего размера, вся черная, с довольно коротким туловищем и большой угловатой головой, с большущим ртом, усеянным острыми зубами. Когда отец захотел его потрогать, продавец покачал головой, засунул палец в рот, показав этой пантомимой: «Не клади пальца в рот, отхряпнет!»
В Бергене мы сели на поезд и поехали обратно в Христианию, а оттуда — в Стокгольм. Дорога эта была очень интересна и своеобразна. Она проходила высоко в горах, для защиты пути от зимних метелей в ряде мест были устроены наземные деревянные туннели. Горы были очень живописны, поражало обилие воды, то и дело попадались речки, ручьи, водопады, из каждой расщелины, из каждой трещины сочилась вода, так что весь склон сверкал и искрился от бегущей по нему тонким слоем воды. Обилие воды способствовало обилию растительности, только отвесные скалы были голы, где только мог образоваться и удержаться слой почвы, везде были лишайники, мхи, горные луга и густые хвойные леса. Дорога делала крутые повороты, так что нередко можно было видеть из нашего окна и паровоз, и конец поезда. Мы ехали целый день и основательно проголодались. На станциях продавали молоко и кое-какую еду. Но станции были маленькие, неизвестно, сколько на них стоит поезд, и отец не разрешал нам выходить. Он и дома на родине всегда боялся, что кто-нибудь останется на станции, а здесь и подавно. Но мы все-таки выскочили на одной станции и выпили по стакану молока, которое оказалось таким холодным, что я боялась, как бы Мария Маркеловна не простудилась. Наконец, поезд остановился на большой станции, где был предложен обед, и все пассажиры пошли обедать. Пошли и мы все, но отец так боялся опоздать, что все торопил нас и не дал нам спокойно доесть обед. А другие пассажиры не боялись, выходили гулять почти на каждой станции, я наблюдала за ними из окна, в особенности за двумя красивыми молодыми людьми, которые ехали в соседнем вагоне. Смотрела и все не могла решить, который же мне больше нравится.
В Христиании мы пробыли неделю, ездили в какой-то загородный парк и там обедали. Интересно, что в Норвегии еда была совсем не похожа на среднеевропейскую, она состояла из каких-то таких кушаний, о которых нельзя было сказать, из чего же они приготовлены. За все время путешествия по Норвегии мы один только раз ели европейский обед, когда во время поездки на лошадях останавливались обедать в каком-то местечке. Из Христиании в Стокгольм мы ехали в вагоне с мягкими сидячими местами, имевшими вид глубоких кресел, к концу дня мне так захотелось спать, что я свернулась клубочком в своем кресле и заснула. В Стокгольм мы приехали вечером, остановились в отеле. Потом мы пошли: отец — побродить по улицам, а мы с Марией Маркеловной — по магазинам. В Стокгольме продавались очень хорошие шерстяные вязаные вещи, вязаные кофточки еще только входили в моду, раньше их совсем не носили, и в Петербурге их было не купить. Мы купили для меня белый вязаный жакет из толстой шерсти для катания на лыжах, Мария Маркеловна купила тонкую синюю кофточку для дома. Затем мы купили себе каждая черные рейтузы, тонкие, теплые и такие прочные, что я их носила не меньше чем лет пятнадцать. На выставке небольшого магазина мы увидели небольшие красивые полотняные воротнички, вышитые гладью цветным мулине, и тоже их накупили. Ни в Мариехамне, ни в Швеции, ни в Норвегии мы не ели свежих фруктов, но зато в Стокгольме и позднее в Або мы наслаждались чудесными сушеными персиками и другими фруктами, а также замечательными английскими печеньями. В магазинах Стокгольма понимали немецкий язык, и я с грехом пополам понимала их ответы на шведском языке. Отправляясь путешествовать, мы купили две тоненькие книжечки-разговорники на шведском и норвежском языках, где был набор самых необходимых слов. В числе необходимых фраз там были и такие: «Любите ли вы желтый цвет?» или «Я вас ненавижу!» Но все-таки эти книжечки мне пригодились. Шведский язык больше напоминал немецкий, а норвежский — английский. В норвежских отелях подлаживались под вкусы англичан, утренний завтрак там напоминал английский брэкфаст, как его описывают в английских романах.