Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания (Фаворская) - страница 160
Фото 44. Владимир Николаевич Ипатьев
Осенью 1908 года вместо Д. П. Коновалова кафедру неорганической химии в Университете занял Лев Александрович Чугаев[229], перешедший в Петербург из Москвы из Высшего технического училища. Кроме Университета, он стал читать в Технологическом институте, где Алексей Евграфович передал ему кафедру органической химии. Пригласить Л. А. Чугаева в Университет предложил Алексей Евграфович. Л. А. Чугаев занял квартиру Тищенко, а Тищенко переехали в квартиру Коноваловых; в комнатах, где жили девочки Коноваловы, поселился Л. М. Кучеров; в квартире Красуского — Евгений Владиславович Бирон. Лев Александрович приехал с семьей — с женой Александрой Александровной и сыном Александром лет пяти. У его матери был сын от первого брака — Владимир Николаевич Ипатьев — впоследствии академик (фото 44). Отец Льва Александровича сильно пил, и он так боялся этого порока, что никогда не пил никакого вина, на званых вечерах и обедах он чокался бокалом с нарзаном или лимонадом. Так же сильно он боялся всякой заразы, вся семья их мылась всегда кипяченой водой.
Лев Александрович всецело был занят своей наукой, в этой области он был оригинальным и талантливым исследователем. Что же касается повседневной жизни, то он ни шагу не мог ступить без совета жены, Александры Александровны. «Как Шура скажет, как она решит», — постоянно отвечал он на различные предложения и приглашения. Александре Александровне было тридцать пять лет, она живо всем интересовалась, быстро создала вокруг мужа широкий круг знакомых академиков, профессоров различных специальностей: у них бывали Николай Александрович Морозов — шлиссельбуржец[230], академик Владимир Андреевич Стеклов[231], профессор Николай Семенович Курнаков[232], академик Ипатьев и другие. Александра Александровна часто заходила к нам; узнав, что мы катаемся на лыжах, она тоже стала ездить с нами, ездил и Лев Александрович. Тогда не катались в свитерах, женщины не носили брюк, катались в пальто или коротких жакетах и куртках. Лев Александрович ездил в длинной шубе, съезжая с горы, он обязательно падал и потом не мог сам выкарабкаться из глубокого снега и звал на помощь Александру Александровну. Он беспомощно барахтался в снегу, пока она не помогала ему подняться.
Я уже говорила, что я была очень застенчива, что не мешало мне быть смешливой: когда я слышала, что кто-нибудь оговорился, я не могла удержаться от смеха. Один из первых раз, что Чугаевы поехали с нами на лыжах, я рассказывала Александре Александровне в вагоне о тех местах, где мы обычно катаемся, и упомянула между прочим что мы часто ездим в Юкки. Александра Александровна не расслышала и спросила «Эти Юрки далеко от станции?» Мне это показалось так смешно, что я не могла удержаться от смеха, а Александра Александровна обиделась. Она была очень высокого мнения о себе, требовала к себе внимательного отношения, следила за манерами и хорошим тоном, отцом ее был генерал Бунин. Как я убедилась впоследствии, она сама часто грешила против требований хорошего тона, бывала резка и любила где надо и не надо читать нотации.