Лаборатория Алексея Евграфовича в НИХИ была законсервирована, так как здание было повреждено взрывом бомбы, упавшей неподалеку. В результате взрыва треснула стена, требовался серьезный ремонт. Ученики Алексея Евграфовича, работавшие в Университете, были рассеяны по двум кафедрам: кафедре органической химии, где работали Н. А. Домнин, Т. И. Темникова, А. И. Захарова, и кафедре ВМС, где работали я, Ирина, Н. А. Дьяконов. Чтобы сконцентрировать их в одном месте и сосредоточить там работу в области тематики Алексея Евграфовича для дальнейшего развития его научного наследия и воспитания молодежи в духе традиций его школы, целесообразно было организовать на химическом факультете специальную кафедру. Старейший из учеников Алексея Евграфовича, живший в то время, С. Н. Данилов, вместе с Никитой приходили к Алексею Евграфовичу, беседовали с ним по этому поводу, советовались, как организовать кафедру, кого пригласить туда работать, какое дать название. Решено было назвать ее кафедрой строения органических соединений. С. Н. Данилов и Никита предприняли соответствующие шаги в ректорате и в министерстве, и после обычной длительной процедуры в сентябре 1946 года были утверждены штаты этой кафедры.
4 марта 1945 года Алексею Евграфовичу исполнилось 85 лет. Никаких празднований по этому поводу не устраивали, было не до этого, и здоровье Алексея Евграфовича не позволяло волновать его такими, хоть и радостными, переживаниями. Однако ректор Университета А. А. Вознесенский, глубоко уважавший Алексея Евграфовича, просил разрешения приехать вместе с представителями горкома и исполкома, вручить ему орден Ленина, которым наградило Алексея Евграфовича правительство в связи с его юбилеем за его заслуги в области развития органической химии. Назначили день и час, в кабинете на красном столе перед диваном поставили вино, печенье, конфеты. Гости приехали с запозданием. Поздравив и выпив за здоровье юбиляра, приехавшие стали расспрашивать о здоровье Алексея Евграфовича, о том, где он собирается отдыхать. Мы с Марией Маркеловной присутствовали на этом приеме. Мария Маркеловна сказала, что наша дача в Луге сохранилась, но заселена несколькими семьями, ввиду того что большинство домов в Луге разрушено и сожжено, и освободить нам дачу, таким образом, не было никакой возможности, кроме того, в Лугу теперь был только одноколейный путь, вторая колея была разрушена во время войны. Поезда ходили долго, а ездить в Ленинград пришлось бы часто, так как все продукты и хлеб надо было получать там в закрытом распределителе.