Из этого очень краткого рассказа видно, каковы были претензии Конрадина на корону, и в то время, когда сицилийцы вновь обратили на него свои взоры, принцу шел уже шестнадцатый год и он жил при дворе Отона[202], герцога Баварского, своего дяди по матери. Некоторые сторонники Манфреда, изгнанные из Сицилийского королевства, прибыли в Германию и уведомили Конрадина о том, что наступило время доказать справедливость своих притязаний.
Большая часть городов Италии предоставила ему помощь и живо встала на его сторону. Конрадин повсюду действовал с большим успехом и одержал немало побед, но вскоре фортуна перестала ему благоволить. Он был разбит и попал в плен к своим непримиримым врагам. Все его сторонники, взятые в плен, погибли на виселице. Но жестокость не могла напугать сицилийских грандов и ослабить их тягу к восстанию. Сицилийские синьоры укреплялись в своих замках, так что посланные их покорять вынуждены были повсюду сеять смерть и опустошение, срывая укрепления восставших до основания и истребляя сельское население.
Карл, убежденный в том, что лишь жестокость в состоянии удержать в повиновении народ, обращался со своими подданными крайне бесчеловечно. После стольких кровавых казней спокойствие не воцарилось. Теперь он боялся даже имени Конрадина, ведь оно одно могло вновь зажечь угасшее было пламя. Карл Анжуйский отдал приказ его и Фридриха Австрийского[203] предать суду. Оба были приговорены к смерти. После прочтения приговора их отвели в часовню, затянутую черным крепом, и отслужили панихиду за упокой души. Им позволили исповедаться и причаститься, потом вывели на рыночную площадь города Неаполя (ибо неподалеку от этого города они были пленены и в нем томились в тюрьме), посередине которой возвышался эшафот, покрытый алым бархатом. Король пожелал присутствовать при казни. Конрадин, обратив взгляд к толпе, громко произнес, что не имел намерений узурпировать сицилийскую корону, но лишь стремился вернуть то, что принадлежало ему по божественному праву. «Я надеюсь, — добавил он, — что все государи Баварского дома, вся Германия отомстит за мою смерть». Своим наследником он назвал Педро, короля Арагонского[204], и одновременно бросил толпе свою перчатку в знак сложения с себя полномочий и передачи их своему преемнику[205].
Первому отрубили голову Фридриху. Конрадин, оплакав друга, вторым встал на колени и получил смертельный удар, положивший конец его короткой, но бурной жизни в возрасте семнадцати лет. Он был последним государем из знаменитого рода Штауфенов, герцогов Швабских, который правил Священной Римской империей германского народа в течение целого века, а королевством Сицилией в течение семидесяти шести лет. Смерть этих двух государей не была последней, за ней последовали другие казни, и Карл Анжуйский пролил еще много крови, прежде чем насытил ею свою ненависть.