— Мне нужны деньги сейчас! — повысил голос Лукас. — А не через полгода! Через полгода "Азар" объявит себя банкротом! Неужели ты это позволишь?
Амадео стиснул зубы. Как можно было за полгода довести компанию до банкротства? Отец был прав, у Лукаса есть талант — превращать все, к чему ни прикоснется, в груду руин.
— А мне наплевать, — наконец ответил он, хотя грудь стеснило от разочарования. — Не умеешь распоряжаться активами компании, значит, отец зря потратил годы на твое обучение.
— Хорошо, Амадео, — прошипел Лукас, вставая. — Уж я позабочусь о том, чтобы ты отсюда никогда не вышел.
Амадео указал на камеру под потолком.
— Поосторожней со словами, Лукас. А то вдруг я захочу покончить с собой, а все решат, что это ты меня заказал? Тебе ведь не впервой отнимать чью-то жизнь.
Тот проследил за пальцем и заметно побледнел.
— Не пори чушь. Все знают, что это ты убил отца.
— Да, убил. Тем, что вошел в вашу семью.
Бенедикт наконец отступил в сторону, и Амадео, едва не толкнув его плечом, вышел из помещения для свиданий.
* * *
Ксавьер сидел за столиком на двоих в небольшом ресторанчике и курил. Дешевые сигареты, но статус сейчас беспокоил меньше всего. Ожидание — вот что сводило с ума.
Ксавьер ненавидел ждать. Умел быть терпеливым, когда нужно, но терпеть не мог время ожидания, похожее на мучительно тянущуюся жевательную резинку. Поэтому его и прозвали "швейцарскими часами" — ни на одну встречу он не опаздывал и требовал ответного уважения.
Он поймал себя на том, что взгляд постоянно скользит к большим настенным часам над барной стойкой в конце зала. Стрелки двигались ужасающе медленно, и хотя до запланированной встречи осталось менее пяти минут, Ксавьер готов был вскочить и передвинуть медлительные кусочки металла собственноручно.
Что это ты так разнервничался, усмехнулся он про себя. Это не партнер, который предложит тебе многомиллионный контракт, не спасательный круг, чтобы удержаться на плаву. Всего лишь информация, которая либо окажется полезной, либо нет.
Стрелка медленно, будто нехотя перевалила за цифру двенадцать, и Ксавьер безотчетно устремил взгляд к входной двери, однако никто не вошел. Колокольчик не звякнул, и все ожидания едва не покатились в тартарары.
Успокойся, приказал он себе, поджигая очередную сигарету. Эта женщина никогда не соизволит прийти вовремя, даже если стоит вопрос жизни и смерти. Она придет. Должна. Обязана. Своим положением, своей властью, всем, что имеет, обязана ему. И в его силах лишить ее всего точно так же, как лишили его.
— Еще кофе, господин? — пропела над ухом миловидная официантка.